Виктор Гюго - Том 12. Стихотворения

4

О, если б ад впускал подобные личины,
Их в горькой гордости не отгонял от врат, —
Скажите мне тогда, поэты, чьи дубины
Порог его хранят, —

Не правда ль — в бездне той, где обитает кара,
Где всем надеждам грань — пылающий фронтон, —
Скажи мне ты, пророк патмосского пожара,
Ты, Дант, и ты, Мильтон,

И ты, старик Эсхил, Электры знавший трепет, —
Не радостно ль мечтать, что мерзких масок бьют,
За преступленья мстя; что оплеуху влепит
Мосье Дюпену — Брут!

1

О, эпопеи войн! Бойцы Второго Года!
Вы против королей стремили гнев народа!
Австриец ли, пруссак
Был вам противником, Тир иль Содом с Гоморрой,
Иль русский царь, людей ловящий злобной сворой
Своих борзых собак,

Или Европа вся с надменными вождями,
С пехотой, с конницей несметной, над полями
Нависнув точно рок,
Свирепой гидрой встав и смертной брызжа влагой, —
Вы с песней в битву шли, снабженные отвагой,
Лишенные сапог!

С дрянными ружьями, что на плечах бренчали,
На север, запад, юг, восток — в любые дали —
Средь огненных зыбей,
Оборванны, без сна, без отдыха, без снеди,
Вы шли, веселые, трубя в рожки из меди,
Как тысяча чертей!

Вела Свобода вас, высоким вея стягом.
В лоб — горы, реки — вброд! И под державным шагом
Любой рубеж стонал.
Творились чудеса: все время стычки, встречи,
Сражения… Жубер ломил врага на Эче,
Марсо на Рейне гнал.

Вы били авангард, вы центр на клочья рвали;
По грудь в воде брели, в грозу, в метель шагали,
Но лишь вперед — и в бой!
О мире враг просил; другой сдавал твердыни;
И троны вихрь сметал, как листья по равнине
Осеннею порой.

О! С молнией в глазах, сколь были вы, солдаты,
Велики в громе битв! Растрепанны, косматы,
Шли в черном смерче вы!
Вы излучали свет; пылая, непреклонно
Шли, вскинув голову, дыханьем аквилона
Дыша, как бурей львы!

О, в упоении эпической борьбою,
Вы грозной музыкой пьянели боевою:
Как звук небесных сфер,
Средь пуль крылатая гремела Марсельеза,
Звучали взрывы бомб, рев труб, и лязг железа,
И смех твой, о Клебер!

Вам Революция кричала: «Волонтеры!
Умрите за других, но сбив с темниц затворы!» —
«Идем!» — был ваш ответ.
«В бой, старый ветеран! В бой, маршал безбородый!»
И оборванцами вы, рыцари Свободы,
Шли, ослепя весь свет!

Вам страх неведом был, неведомы печали.
Вы б — нет сомнения — и тучи штурмовали,
Коль, обратив глаза,
Свой олимпийский бег прервав неукротимый,
Увидели б, что перст Республики родимой
Направлен в небеса!

2

Едва лишь дух взлетит к ним, к этим ветеранам,
Как вновь их светит лик и блещет меч, тиранам
Грозивший в славный год.
Вот воины тех лет! Теперь о них забыли:
Истории невмочь вместить все эти были;
Теперь — иным почет.

Да, слава нынешним! Стотысячным отрядом
Идут по городу (сто на пять!) с грозным взглядом.
Бей, барабан, греми!
Картечью! Залп сверкнул; ствол хорошо нацелен:
В квартале Тикетонн — победа! — пал, застрелен,
Ребенок лет семи.

Герои!.. Женщины им не страшны, конечно;
В прохожих трепетных они палят беспечно,
Как смелым надлежит;
Вскачь сквозь Париж летят пикеты их лихие,
И можно видеть мозг и волосы седые
Оправою копыт.

На приступ родины они идут; законы
Штурмуют. Их полки, команды, эскадроны, —
Все пьяное зверье, —
Нажравшись, деньги взяв, с безумными глазами,
Готовы ко всему. Мопа несет их знамя,
В рожок трубит Вейо.

Народ лишен всего: нет ни свинца, ни стали;
Ему ни пороха, ни ружей не достали…
Удобный миг, бойцы!
Закон дано хранить двум или трем трибунам,
А ваших пушек строй жерлом грозит чугунным, —
Рискните ж, храбрецы!

О войско Декабря, герои из засады,
Убийцы родины, чьи мчатся кавалькады,
Бесчестя весь Париж!..
Сверкали, как маяк, сказал я, ваши деды
И презирали смерть, фанфарою победы
Пред боем взрезав тишь.

Их не страшил удар ничьих пехот и конниц —
Пруссак ли шел на них, иль смуглый каталонец,
Иль русский великан.
А вы — вы лишь в стрельбе по горожанам метки;
Да! Сарагосу взять смогли гиганты-предки,
Вы взяли… ресторан!