Наталья Пискунова: Благовещенье

Заалеет закат вдали
И уйдет не сказав ни слова
Все мы мчимся как корабли
В край где Гавань лежит Христова

В предрассветный холодный ветер
Эти строчки сегодня спеты.
Вопрошаю тебя, ответь мне,
В одиночестве таю, где ты?
Я открыла окно и душу,
Теплотой этих слов проникнись.
Я теряю покой, послушай,
Не могу без тебя, откликнись!
Ты мне видишься в тени каждой,
Чтоб уснуть я считаю до ста,
Мне б увидеть тебя однажды,
Мне б напиться тобою вдосталь.
Я на стеклах дожди рисую,
В свои волосы снег вплетаю,
Чтобы понял ты, как тоскую,
И почувствовал, что одна я.
В час, когда робко солнце светит
На шершавый овал планеты,
Вопрошаю тебя, ответь мне.
В одиночестве таю, где ты?

За спиной густая сомкнулась тьма,
Не посмев перелиться в дом,
И лишь криком истошно — зовущим сова
Окликала меня за окном.
Я шагнула из мрака к теплу очага
И оттаяла в сердце боль,
А на небо уже, не спросясь, легла
Белых звезд полночная соль.
Тем, кто мне был так дорог, уже не помочь,
Не вернуть ни часа, ни дня,
И над ними седая сомкнулась ночь,
Из которой сбежала я.
И пожар моей совести молча стыл
И лишь там, где рождался свет,
Крик совы отпевал бессердечный мир,
Мир, в котором мне места нет…

Осень за дверью, в доме молчанье —
Воспоминанья, воспоминанья.
Судьбы, разлуки, боли и версты.
Как это быстро, как это просто!
Сердце окурят запахом мяты
Дворики, где я бродила когда-то,
И растревожит чуткую душу
Прошлое, в этом доме уснувшем…
…год пролетит, снова явится осень.
В дверь проскользнет, приглашенья не спросит.
Снова мне память назначит свиданье —
Воспоминанья, воспоминанья.

Люблю, но этого так мало…
Что изменить привычный ход…
Сугробы белого крахмала
И синий лед.
Молюсь, но это капля в море
Бездумных слов
А за окном все то же поле
В плену снегов
В извечный маскарад пускаясь
Метель все ту же учит роль…
Люблю, молюсь, но не меняюсь
И в этом соль…

Солнце светит в глаза прямо,
И молитва рвется наружу,
Я уйду в монастырь, мама,
Я впущу облака в душу.
В параллельное измеренье,
Там, где верой пылают свечи,
Я войду легкокрылой тенью,
Полной грудью вдохну вечность.
Моей лучшей мечтой самой
Эта строчка стихов бьется.
Я уйду в монастырь, мама,
Чтобы сердцем обнять солнце!

А глаза фонарей вновь слезятся дождем,
Словно сотни желтеющих лун, громоздясь вдоль дороги.
А она упирается в старенький дом,
Как и осень вокруг, бесконечно убогий.

А в том доме свеча на столе горяча
И иконы в углу — потемнелы, но святы.
А за окнами звезды, беззвучно крича,
Изогнулись дорогою млечно–горбатой.

А за Млечным мостом ветер листья кружил
И в окно их горстями бросал, чуть не плача.
А в том доме никто не живет и не жил,
Потому что он в будущем мне предназначен.

Я вижу смерть — она вокруг и возле.
В бессоннице мы с ней давно одни.
Ни осени, ни зимы и ни весны
Она считает — ДНИ!
По капле получаю воздаянье,
Но, Господи, прошу, избави мне,
Оставив плоть, продолжить умиранье
В кромешной тьме.
Я никогда и думать не хотела,
Что там потом.
Еще чуть-чуть и я оставлю тело,
Как старый дом.
Ни слов дурман, ни жизни быстротечность
Заставили меня забыть покой,
Я слишком четко ощущаю Вечность
Над головой.
Я вижу смерть, ее цветные стяги
Еще видней средь зелени травы.
Молитесь за меня, блудницы и бродяги,
И я — как вы.

На троне рук держа Спасенье
Она исполнена мольбы.
Как много дней до Воскресенья
А мир вокруг — крестов столбы

Как много рядом фарисеев,
И скоро Ей не хватит слез.
Увы не по годам седеет
Священный шелк Её волос

Когда умрет Христос-Создатель,
За Сына меря дни тоски,
Нет, не заметит Богоматерь
Морщинок новых лепестки

А мы, к иконам припадая,
Кричим, Ей сердце разорвав:
Подай нам помощи, Родная! —
И сыплем медяками клятв

Грехов желая оставленье
Недолговечный рвем покой,
Свои усталые моленья
Вонзая в душу Пресвятой

И только ночь сомкнет ресницы,
На сына с болью посмотрев, —
Она мольбою материнской
Развеет освященный гнев