Афанасий Фет - Полное собрание стихотворений

Их было две. Нам должно их назвать:
Пожалуй, мы хоть старшую Варварой,
Меньшую Александрой станем звать.
Они прекрасны были. Чудной парой,
Для всех заметно, любовалась мать;
Хоть иногда своей красою старой
Блистать хотела, что греха таить!
Но женщине как это не простить?

Мы младшую оставим: что нам в ней?
Она блондинка стройная, положим,
Но этот взгляд и смысл ее речей —
Всё говорит, что и лицом пригожим
И талией она горда своей,
Что весело ей нравиться прихожим.
Зато Варвара — томная луна,
Как ты была прекрасна и скромна!

Ее не раз и прежде я видал,
Когда случался близко у соседства
Какой-нибудь необычайный бал
По случаю крестин или наследства;
Но в этот миг в душе припоминал
Я образ, мне знакомый с малолетства, —
И не ошибся: в городе одном
Мы с ними жили, рядом был их дом.

Что ж можно лучше выдумать? — И мать
Припомнила ту счастливую пору
И прочее. Я должен был внимать
Хозяйки доброй искреннему вздору.
Сынок меня придумал занимать:
Велел привесть любимую мне свору, —
И я хвалил за стать его борзых,
А мне, признаться, было не до них.

Я и забыл: день святочный был то.
Зажгли огни; мы с Варенькой сидели;
Большое блюдо было налито,
Дворовые над блюдом песни пели,
И сердце ими было занято,
С гаданьями предчувствия кипели.
Я посмотрел на милое лицо…
И за меня она дала кольцо.

С каким отрадным страхом я внимал
Тех вещих песен роковому звуку!
Но вот мое кольцо — я услыхал
В моем припеве близкую разлуку:
Как будто я давно о том не знал!
Но Варенька мне тихо сжала руку
И капли слез едва сдержать я мог;
Но улетел неосторожный вздох.

Другой сосед приехал — он жених.
Но стол готов в диванной с самоваром,
И Варенька исчезла. В этот миг
Сосед-жених мне был небесным даром:
Им занялись. Я ускользнул от них.
«Вы не в столовой?» — Обдало как варом
Меня от этих слов… Но этот взор!
О, я вполне ей верил с этих пор!

Мы говорили бог знает о чем:
Скучают ли они в своем именьи,
О сельском лете, о весне, потом
О Шиллере, о музыке и пеньи.
«Я вам спою… Скажите, вам знаком
Романс такой-то?» — В сладком упоеньи
Едва-едва касался я земли…
Но чай простыл и самовар снесли.

В столовую я вышел… Боже мой,
Какое счастье: заняты гаданьем!
И я прошел нарочно пред толпой
И тихо скрылся. Чудным обаяньем
Меня влекло за двери. За стеной
Дрожали струны сладостным бряцаньем…
Нет, я не в силах больше, не могу —
На тайный зов я к милой побегу.

Серебряная ночь гляделась в дом…
Она без свеч сидела за роялью.
Луна была так хороша лицом
И осыпала пол граненой сталью;
А звуки песни разлились кругом
Какою-то мучительной печалью:
Всё вместе было чувства торжество,
Но то была не жизнь, а волшебство.

И, сам не свой, я, наклоняясь, чуть
Не покрывал кудрей ее лобзаньем,
И жаждою моя горела грудь;
Хотелось мне порывистым дыханьем
Всю душу звуков сладостных вдохнуть —
И выдохнуть с последним издыханьем!
Дрожали звуки на ее устах,
Дрожали слезы на ее глазах.

«Вы знаете, — сказала мне она, —
Что я владею чудным талисманом?
Хотите ли, я буду вам видна
Всегда, везде, с луною, за туманом?»
Несбыточным была душа полна,
Я счастлив был ребяческим обманом.
Что б ни было — я верил всей душой, —
И для меня слилась она с луной.

Я был вдали, ее я позабыл,
Иные страсти овладели мною;
Я даже снова искренно любил, —
Но каждый раз, когда ночной порою
Засветится воздушный хор светил, —
Я увлечен волшебницей луною.
…… … … …

Мне не спалось. Томителен и жгуч
Был темный воздух, словно в устьях печки.
Но всё я думал: сколько хочешь мучь
Бессонница, а не зажгу я свечки.
Из ставень в стену падал лунный луч,
В резные прорываяся сердечки
И шевелясь, как будто ожило
На люстре всё трехгранное стекло,

Вся зала. В зале мне пришлось с походу
Спать в качестве служащего лица.
Любя в домашних комнатах свободу,
Хозяин в них не допускал жильца
И, указав мне залу по отводу,
Просил ходить с парадного крыльца.
Я очень рад был этой благодати
И поместился на складной кровати.