Мишель Уэльбек - Оставаться живым

Приятно за рулем, катя на «мерседесе»,
Пейзажи созерцать и смену панорам,
И скорости менять, и ощущать в процессе,
Что реки, горы - всё, весь мир подвластен вам.

Скользит под солнцем лес, он тянется в ущелье,
В нем древних знаний свод как будто заключен,
В нем чары тайные как будто уцелели,
Проходит час-другой - и разум усыплен.

И вы выходите. Прощай покой. Еще бы!
Вы спотыкаетесь, кругом полно корней,
Какой-то дряни, мух и гнусная чащоба,
Абсурдный, чуждый мир колючек, змей, камней.

Вам хочется туда, где выхлопные газы,
Заправки, паркинги и барной стойки блеск.
Но поздно. Холодно. Стемнело как-то сразу.
Вас в свой жестокий сон затягивает лес.

Время замерло. Жизнь обернулась пробелом.
Плитки всюду размечены солнцем, как мелом.
Все уснуло, и в послеполуденной дреме
Только блики играют при каждом изломе.

Воздух давит на плечи, как влажная бездна,
Насекомые бьются о стекла дремоты.
То ли с жизнью свести окончательно счеты,
То ли в секту податься… Да все бесполезно!

Как всегда, здесь темнеет примерно с пяти;
Доживу до рассвета, без смысла и цели.
Сотни ротиков тьмы задрожат еле-еле;
День придет, но надежде уже не прийти.

Чистейший первозданный свет
Зажегся в море, как пожар.
Жизнь - бремя бесполезных лет,
Земля - подумать только! - шар.

На пляже некая семья неторопливо
Возилась с барбекю. Они с негромким смехом
Готовили еду и открывали пиво.
Чтобы попасть на пляж, я ланды все проехал.

Легла на водоросли мгла,
Урчало море, точно зверь;
В душе такая сушь теперь,
Ослабло притяженье зла.

А те, на берегу, и впрямь знакомы вроде
И что-то говорят, друг к другу обратясь.
И я принадлежать хотел бы к их породе…
Помехи, сбой волны, и резко рвется связь.

Мягкое подпрыгиванье гор,
Трактора урчанье в дымке зыбкой.
На руинах развели костер;
Жизнь, похоже, все-таки ошибка.

Выживать мне стало всё трудней
В гуще этих странных организмов:
Ходят в сандалетах, ржут,- ей-ей,
Скопище нехитрых механизмов.

Как запрограммирован уклад -
Навсегда - в провинциальных семьях!
Круг судьбы до скудости ужат,
Счастье в малых дозах, жизнь по схеме.

А на кухне блеск и чистота.
Что за страсть к вылизыванью кухонь!
Пуст и скуп словообмен: нет, да.
Мнения соседки ловит ухо.

Девять вечера, тьма наплывает в окно,
Я не в силах кричать, обрывается голос.
Начинается отпуск, за окнами морось,
Я пытаюсь представить, что мне все равно.

Раз в двадцатый опять подхожу к телефону,
Не найду, что сказать, но услышать готов,
Что мне скажут, и вместо сочувственных слов
Раз в двадцатый я слышу гудок монотонный.

Я сегодня купил себе хлеба и сыра,
Всё в нарезке - случайно не выколешь глаз,
И голодную плоть усмиряю тотчас.
Воскресенье, свобода, прохладно и сыро.

Если кто-нибудь есть на Земле или выше,
Тот, кто любит меня,- пусть пришлет мне ответ.
А иначе - конец, я уже его вижу,
Бритва в воздухе чертит светящийся след.

Утро было светлым, чистым, как кристалл.
Ты терять свою свободу не хотела.
Ждал тебя, на птиц смотрел и знал:
Предстоит страданье, что бы я ни сделал.

Фальшивой радости прибой,
Под вечерок, хотя б на час.
Ты не со мной, я не с тобой,
Забылся сговор наших глаз.

Смерть, разделение - удел
Уже ступивших за порог.
Неспешное разъятье тел
В прекрасный летний вечерок.

Как перевод небытия,
Вокруг меня предметы быта.
Никчемным, им под стать и я -
Ты не идешь, и жизнь разбита.

С самим собой, как с тенью тень,
Как с девкой уличной в кровати,
Я коротаю ночь и день
И так люблю тебя некстати.

Субботним днем бреду пешком
В толпе, снующей деловито,
И все шепчу себе о том,
Что жизнь разбита, жизнь разбита.

Почему никогда нам не быть,
Не быть
Такими, чтоб нас любить?

Нить забвения тянется, ткется и ткется
Без конца, без начала. Хоть плачь, хоть моли.
Жизнь, как белый корабль, закрывающий солнце,
Уплывает, скользя в недоступной дали.