Хорхе Борхес - Тайнопись

Из Книги я Ночей Шахеризада
И ключ в старом замке если со скрипом,
Но повернулся, то предсмертным хрипом
Да огласит вселенную из ада

Тот, автопомпу вынул кто из зада
И нюхает её больной как гриппом
Фрукт ароматный, глаз же птизным стрипом
Пылает. Оголялась не коза, да?

Если живу я над обрывом в бездну
И если боль моя невыносима,
Язык английский в навсегдаисчезну

Изыдет ныне звёздновозносимо:
Сначала с Нагасаки Хиросима,
Теперь — Бачау? Вижди тьму беззвездну!

Я вспоминаю Времени Машину
И не забыл ковра единорога…
Где в Назарете вы нашли вершину,
Чтоб свергнуться с неё? — спрошу вас строго.

Марихуану можно в автошину
Засыпать — до таможни лишь дорога,
Затем — смена колёс, да под смешину!
В каждом втором авто — пакеты дрога.

На-ка, курни. Эй, глубоко дыши, ну!
Что, худо стало? — Тогда прочь с порога.
Пойди, сшей кимоно из крепдешину

И дома в нём ходи как недотрога.
Плачет ли жезл железный по кувшину?
У жезла вид… Аж по в спине продрога!

Если меняю положенье тела
Во сне и память стих мне возвращает,
То Бог хулу на Духа не прощает.
Британия великой быть хотела…

Ого, какая глыба пролетела,
Что с облегченьем диктор сообщает,
Мимо планеты — как себя вращает
Земля ещё? — звездою проблестела!

Если меняю тела положенье
Во сне и память возвращает строки,
Ещё одна комета мчит, пороки

Чтоб наказать людские. Приближенье
Её к земле настолько же опасно,
Насколько мужеложество не спасно.

Стих этот повторён несметнократно
Во сне моём как эхо в лабиринте:
«Язык Содома поступать развратно
Учит детей — скорей его отриньте!»

Не обретая вспять стези, обратно
Не полетит комета как на спринте
Спешащая, что авторефератно
Трактат свой издаёт на ротапринте!

Не исполнитель действия иного,
Тку фабулу такую же я точно,
Которую страна, та что восточна,

Назначила и чей снова и снова
Восповторяю я десятисложник…
Из англофонов кто не мужеложник?

То говорю, что скажут мне другие,
Я те же вещи чувствую в час тот же
Абстрактной ночи и я тождотодже
В степени разной с вами, дорогие

Душ зеркала, хотя равно благие
И те, и эти, но слона ферзь ходже,
Из нескольких монет одна находже
Другой, хоть все одеты, не нагие.

Каждую ночь один и тот же ужас
Мне снится: лабиринта строгость. Жалит
Как аспид и клинком как тать кинжалит

Дракон в полёте, а на вид так уж ас.
Я зеркало с музейным слоем пыли
И огненные буквы чёрной были.

Я зеркала усталость отраженья
И пыль музея. Вещи невкушённой —
Золота мрака, девы разрешённой,
В надежде смерти жду, чая вторженья

В тайну её. Не встречу возраженья
Кастильца, с цитаделью сокрушённой
Её сравнив, мечом распотрошённой,
Чьи пуха и пера плавны круженья!

Проникнуть в тайну жизнепродолженья
Хочу теперь я перед рассмешённой
Публикою почтенной, вопрошённой:

«Над кем смеётесь, духом несолженья?»
Не почестей ищу я, но служенья.
Отдал Бог суд душе, любви лишённой.