Виктор Гофман - Любовь к далекой - поэзия, проза, письма, воспоминания

Мне сладостно вспомнить теперь в отдаленьи
Весь этот смеющийся сон,
Всё счастье моё в непорочном сближеньи,
Которым я был упоён.

Когда, отрешённый от бредных сознаний,
Бичующих пыток ума, –
Я стал серебристым, как звёздные ткани,
Которых не трогает тьма.

Когда, отрешённый мгновенным разрывом
От всех зацепившихся рук, –
Я сделался грустным и нежным, и льстивым,
Твой преданный, ласковый друг.

Мне было так сладко поверить, смущаясь,
Что я не проснусь, не проснусь…
Мне было так сладко беречь, опасаясь,
Наш тихий, наш чистый союз.

И вот в отдаленьи, в задумчивой келье,
Где меркнет полуденный шум,
Сплетаются грёзы, звенит ожерелье
Моих очарованных дум.

Всё было так робко, мгновенно, мгновенно,
Один молчаливый привет.
И сердце смутилось, дрожа и блаженно,
И в сердце – ласкающий свет.

Какая-то радость незримых присутствий,
Которыми весь упоён,
Kaкие-то зовы влекущих напутствий,
Какой-то смеющийся сон.

Мы когда-то встречались с тобой,
Поджидали друг друга тревожно.
И казалось нам: можно…
Был эфир голубой.

Серебрил наш весенний союз –
Смех, как струн перетянутых тонкость –
Разбежавшихся бус
Восхищённая звонкость.

Мы смотрели друг другу в глаза,
Далеко, в голубую бездонность.
Называлась: влюблённость –
Наших грёз бирюза…

Но, шипя, подступила зима,
Поседела земля, как старуха.
И морозилась тьма,
И мы кланялись сухо.

Но в душе у меня сбереглось
Что-то близкое ласковой боли, –
Точно стоны магнолий
Между девичьих кос…

Если можешь позволить, позволь.
Мне так больно, и в том неизбежность.
Эта тихая боль –
Называется: нежность.

У меня для тебя столько ласковых слов и созвучий,
Их один только я для тебя мог придумать любя.
Их певучей волной, то нежданно крутой, то ползучей,
Хочешь, я заласкаю тебя?

У меня для тебя столько есть прихотливых сравнений –
Но возможно ль твою уловить, хоть мгновенно, красу?
У меня есть причудливый мир серебристых видений –
Хочешь, к ним я тебя унесу?

Видишь, сколько любви в этом нежном, взволнованном взоре?
Я там долго таил, как тебя я любил и люблю.
У меня для тебя поцелуев дрожащее море, –
Хочешь, в нем я тебя утоплю?

Когда порой томлюсь прибоями
Моей тоски.
Жалею я, зачем с тобою мы
Не мотыльки?

Была б ты вся воздушно-белая,
Как вздохи грёз,
Летала б вкрадчиво-несмелая,
Средь жарких роз.

Летать с тобой так соблазнительно
Среди цветов.
О, как нежна, как упоительна
Жизнь мотыльков!

Лежу. Забылся. Засыпаю.
Ты надо мной сидишь, любя.
Я не гляжу, но вижу, знаю –
Ты здесь, я чувствую тебя.
Я повернусь – и разговоры
Мы, улыбаясь, поведём,
И наши слившиеся взоры
Блеснут ласкающим огнём.

И ты, ко мне прижавшись нежно,
Моих волос густую прядь
И шаловливо, и небрежно,
И тихо будешь разбирать.

И сев ко мне на ложе друга,
С лучистой нежностью очей,
Ты будешь петь мне песни юга,
Напевы родины своей.

И, утомлённо-полусонный,
Следить я буду без конца
Волненье груди округлённой,
Томленье смуглого лица.

Лишь только счастье нашей нежности
Я вспомяну,
Опять в безумьи безнадежности
Себя кляну.

Так полон голос твой напевности
И взгляд огня,
Что я не властен в вспышках ревности. –
Прости меня.

В тот миг, когда тебя укорами
Я оскорбил,
Ужель не высказал я взорами.
Как я любил?

На сердце — гнет больной усталости.
О, оживи. Ужели нет в тебе и жалости.
Коль нет любви?..

Так полон голос твой напевности,
И взгляд огня. —
Ведь, я не властен в вспышках ревности…
Прости меня.

Ты мне сразу странно понравилась
С первого беглого взгляда.
Отчего же от ласк моих ты избавилась
И упрямо шептала — не надо?