Андрей Белый: Том 6. Стихотворения

Возносятся под небесами,
Летят над высотами дни
Воскуренными облаками, —
Воскуренными искони.

Жизнь — бирюзовою волною
Разбрызганная глубина.
Своею пеною дневною
Нам очи задымит она.

И всё же в суетности бренной
Нас вещие смущают сны,
Когда стоим перед вселенной
Углублены, потрясены, —

И отверзается над нами
Недостижимый край родной
Открытою над облаками
Лазуревою глубиной.

Мгновеньями текут века.
Мгновеньями утонут в Лете.
И вызвездилась в ночь тоска
Мятущихся тысячелетий.

Глухобезмолвная земля,
Мне непокорная доныне, —
Отныне принимаю я
Благовестительство пустыни!

Тоскою сжатые уста
Взорвите, словеса святые,
Ты — утренняя красота,
Вы — горние кран златые!

Вот там заискрились, восстав.
Там, над дубровою поющей —
Алмазами летящих глав
В твердь убегающие кущи.

Предубежденья мировые
Над жизнию парят младой —
Предубежденья роковые
Неодолимой чередой.

Неодолимо донимают,
Неутолимы и грозны,
В тот час, как хаос отверзают
С отчизны хлынувшие сны.

Слетают бешено в стремнины,
В тьмы безглагольные край
За годом горькие годины.
Оскудевают дни мои.

Свершайся надо мною, тризна
Оскудевайте, дни мои!
Паду, отверстая отчизна,
В темнот извечные рои.

Там золотым зари закатом
Лучится солнечный поток
И темным, огневым гранатом
Окуревается восток.

Грозятся безысходной мглою
Ночные вереницы гроз.
Отторгни глубиною злою
С души слетающий вопрос.

Неутомимой, хоть бесплодной,
Ты волею перегори,
Как отблеском порфирородной,
Порфиропламенной зари!

Там рдей, вечеровое рденье, —
Вечеровая полоса…
Простертые, как сновиденья,
Воскуренные небеса.

Увы! Не избегу судьбы я,
Как загремят издалека
Там громовые, голубые,
В твердь возлетая облака,

Зане взволнованные силы
Их громовой круговорот, —
Над бездной мировой могилы
Молниеблещущий полет.

В поток быстротекущей жизни,
В житейский грозовой туман,
Забыв о неземной отчизне,
Низринулся, и всё — обман.

Увы! Не избегу судьбы я.
И смерть моя недалека.
И громовые, голубые
В дверь возлетают облака.

Твердь изрезая молньи жгучей
Копиевидным острием,
Жизнь протуманилась — и тучей
Ползет в эфире голубом.

Всклубились прошлые годины
Там куполами облаков.
А дальше — мертвые стремнины
В ночь утопающих веков.

За жизнь, покрытую обманом,
Ужалит смертью огневой
Повитый ледяным туманом
Тучегонитель роковой.

Восстанет из годин губитель
В тумане дымно грозовом,
Чтоб в поднебесную обитель
Тяжелый опрокинуть гром.

Копиеносец седовласый,
Расплавленное копие,
В миг изрывая туч атласы.
На сердце оборви мое.

Ты светел в буре мировой.
Пока печаль тебя не жалит.
Она десницей роковой
В темь изначальную провалит.

Веселье xмельное пьяно.
Всё мнится что восторг пронижет.
Гортань прохладное вино
Огнистою cтpyею лижет.

Испил: — и брызнувший угар
Похмельем пенистым пылится.
И кубок ядовитых чар,
Опорожненный, чуть дымится.

Нет, он меня не обожжет:
Я возлюбил души пустыню.
Извечная, она лиет
Свою святую благостыню.

Извечная, она, как мать,
В темнотах бархатных восстанет.
Слезами звездными рыдать
Над бедным сыном не устанет.

Ты взору матери ответь:
Взгляни в ее пустые очи.
И вечно будешь ты глядеть
В мглу разливающейся ночи.

Вот бездна явлена тоской,
Вот в изначальном мир раздвинут…
Над бездной этой я рукой
Нечеловеческой закинут.

Ее ничем не превозмочь…
И пробегают дни за днями;
За ночью в очи плещет ночь
Своими смертными тенями.