Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924

Ветер хлещет орешник и ивы;
И, хвостами в воде шевеля,
Стадо черных быков наполняет мычаньем поля;
Вечер близится; тени — пугливы,
И неслышно ложатся вдоль сумрачных рощ;
Твердь — все та же;
Так же льется нетихнущий дождь,
Долгий дождь,
Дождь густой и прозрачный, как сажа.
Долгий дождь
Нити вытянул ровно и прямо;
Ткет ногтями своими упрямо, —

Петля за петлей, стежок за стежком
Одеянье,
Закрывая в свой плащ каждый дом,
Каждое зданье,
В плащ изодранный, жалкий,
Что виснет тряпьем,
Как на палке…
Голубятня под крышей зубчатой;
Слуховое оконце, бумагой заткнутое грубо;
Водосточные трубы,
Что крестом стоят над коньком;

На мельницах крылья с заплатой;
Крест над родной колокольней, —
Под долгим дождем,
Непрерывным дождем
Умирают зимой в агонии безбольной…
О, нетихнущий дождь,
В серых нитях, в морщинах, с большой
бородой

Водяной!
О, нетихнущий дождь
Старых стран,
Многодневный, седой, облеченный в туман!

Да притихнут щекоты славие,
Да примолкнут говоры галичьи,
Да не грают вороны черные,
Да сороки не стрекочут, пестрые!
Сокол правит путь в поднебесье,
По чистым полям громок конский скок,
На червленый щит взвыл голодный волк,
Далеко по земле слышен орлий клект.

Высоко, высоко до поднебесья,
Глубоко, глубоко до морского дна,
Кто, богатырь, сошел во глубь земли,
Кто, ведун, возлетел под облаки?
Чудеса вместил в себя божий мир,
Ни сказать, ни спеть, что на свете есть.

Как по морю, морю синему,
Мимо ль острова неведомого,
Выплывали, выгребали в ширь
Ровно тридцать три кораблика,
А на первом па кораблике
На корме беседа — рыбий зуб…

Кто пришел, кто стоит
Там у притолки?
Кто кивнул головой
Нам из сумрака?
Это — сон, он пришел
Да за дитяткой,
Спи, мой милый, усни,
Я баюкаю…

Я присела на крылечко,
Вася подарил колечко.
Я прошлася на лужочек,
Федя мне принес платочек.
Я вечор гоняла кошку,
Митрий преподнес мне брошку,
А когда я вышла в сени,
Подзатыльник дал мне Сеня.
Как подарки позабыть?
Буду каждого любить.

Мою милку не забуду,
Потому что хороша.
Разопью я с ней посуду,
Гуляй, вольная душа!
Буду верен две недели,
Приходи на сеновал!
Засмеют меня соседи,
Дескать, паренек пропал,
Не хочу только жениться,
Душе воля дорога.
Будешь в омуте топиться,
Туда и дорога!

Ворожила мне маменька:
Не быть тебе старенькой,
Слишком милого любишь,
Свою душу загубить.
Я же маменьке ответила:
Проживу жизнь весело,
Ежели подчас тоскую,
Зато милого целую.
Говорила я маменьке,
Сидя на заваленке,
А сама была не своя:
Бросил милый мой меня.

В небе — яркость повечерия:
Реют птиц волшебных перья,
Гривы странного зверья…

Словно вырос там, над городом,
Пред владыкой грозно-гордом
Некий дивный ипподром.

Как в торжественной басилике,
Всюду — облики и лики,
Толпы дивно велики;

Все скамьи людьми унизаны;
По одеждам жемчуг ризный
Блещет с темной крутизны.

Ждут ли толпы гладиатора
В рдяной алости театра,
В круге синего шатра?

Вот и он, боец невиданный!
Меч возносит серповидный,
В тучах руки чуть видны…

Решена борьба заранее:
Полетит на стон страданья
Черный облак воронья.

Крыльев, кровью отороченных,
Ляжет взмах, в углах урочных,
Точно сотня створ ночных.

И лишь звезды сквозь расщелины,
Озирая мрак земельный,
Будут искриться, хмельны.

Да вверху над стихшим городом
Будет спать в молчаньи гордом
Нам незримый ипподром.

Ты белых лебедей кормила,
Откинув тяжесть черных кос…
Я рядом плыл; сошлись кормила;
Закатный луч был странно-кос.