Ирина Одоевцева: Собрание стихотворений

Наклоняясь над водой,
С чувством радостной беспечности,
Я прошу у рыбки золотой:
— Рыбочка, дружочек мой,

Дай дожить мне до ста лет
И прибавь еще кусочек вечности!

Нет, я не нахожу свои стихи
Прекрасными.
Как далеки они от тех
Стихов грядущих лет
Горящих звездами в моем воображении.

Я не воздвигла памятник себе
И даже эмигрантской, нищей славой
Увенчала я не была…

Я лишь беспомощно бросаю зерна
На тернии сегодняшнего дня,
Я только сею,
Жать придут другие
Те злаки, что произрастут из зерен
Посеянных моей рукой.

И значит все-таки
Жила я не напрасно —
Здесь на земле —
Стараясь в звезды превратить
Стихи.

Пустыня. Двугорбый верблюд.
И мы на верблюде вдвоем.
И сфинкс в песчаной дали
И голос твой шопотком:
– Пойми, я тебя люблю,
Мы счастливы быть могли
Тогда, и теперь и потом.
Но ты виновата кругом,
Но ты виновата во всем!..
– О чем ты толкуешь тут?
Я не виновата ни в чем —
Во всем виноват верблюд.
Отдать верблюда под суд!

Открытка — море и скала
И на скале три пеликана.
И я подумала:
Бодлер не прав,
Поэт не альбатрос, а пеликан —
Ведь отрывает он от сердца своего
Куски, сочащиеся, кровью,
Звенящие живою болью
И превращает их в стихи,
Кормя свои стихи собою,
Как кормит пеликан своих птенцов
Своею плотью.

Мне это ясно стало,
Так ясно, что себя я вдруг —
На мимолетное мгновенье —
Увидела зобастым пеликаном,
С широковейными крылами
Средь моря, на скале.

Со мною рядом
Увидела я тоже пеликаном
Вас, Игорь Чиннов, Вас недавно
Приславшего открытку эту мне.

И тут же рядом, на скале —
Совсем как на открытке —
Сидел и третий пеликан
Точь-в-точь такой же, как мы с вами

Но не поэт, а птица пеликан.

Об Офелии, о фее
Лира-Лир, о Лорелее
И еще о той комете
Хвост раскинувшей по небу.
И еще об этом лете,
Что уходит на потребу
Катастрофы бытия…

Я… Но что такое я?..
До чего мудреный ребус!
Мне не разгадать его
Даже в ночь под Рождество.

Но уже готов ответ
Глубочайшего прозренья,
Соломонова решенья —
В этом и сомненья нет:
«Я — строка стихотворенья
Посвященного судьбой —
С уваженьем — мне самой».

Вот я что! А я не знала,
Даже не предполагала
И теперь горжусь собой!..

Птица самолет. Светлая истома,
Сдвиг во времени-пространстве.
Хоть гораздо лучше мне жилось бы дома
«Муза дальних странствий»
Ты и мне знакома.

Беззакатный день. Вечер длинный-длинный
И пропеллера голос лебединый.
Звук звенит за звуком и за словом слово,
Как в стихотвореньях Гумилева
Из «Чужого Неба»…

Нет, я не буду знаменита.
Меня не увенчает слава.
Я — как на сан архимандрита
На это не имею права.
Ни Гумилев, ни злая пресса
Не назовут меня талантом.
Я — маленькая поэтесса
С огромным бантом.

Вьется вихрем вдохновенье
По груди моей и по рукам,
По лицу, по волосам,
По цветущим рифмами строкам.
Я исчезла. Я — стихотворенье,
Посвященное Вам.

А ко мне в полуночном сне
Прилетала рыжая сестра,
И со мной пробыла до утра,
И в подарок оставила мне
Уголек своего костра,
Чтобы помнила я о сестре,
Чтобы косы стали мои
Красны, как медь,
Чтобы мне, как и ей, сгореть
На костре.

В городе не знаешь даже, что зима,
В городе большие, мрачные дома,
И живут в домах расчетливые люди,
Вечно беспокоясь: что-то завтра будет?

А в лесу морозно, солнечно и тихо,
Выйдет на прогулку круглая ежиха,
На снегу блестящем колыхнется тень,
Из еловой чащи выглянет олень,
Вьется грациозно рыжая лисица
И поводит носом — чем бы поживиться?