Ирина Одоевцева - Собрание стихотворений

В чужой стране,
В чужой семье,
В чужом автомобиле…
При чем тут я?

Ну да, конечно, было, были
И у меня
Моя страна,
Мой дом,
Моя семья
И собственный мой черный пудель Крак.
Всё это так.
Зато потом,
Когда февральский грянул гром –
Разгром
И крах,
И беженское горе, и
Моря – нет – океаны слез…
И роковой вопрос:
Зачем мы не остались дома?
Давно наскучивший рассказ
О нас,
Раздавленных колесами истории.
Не стоит вспоминать о том,
Что было. Было, да прошло
И лопухом забвенья поросло…
… Хрустальный воздух Пиренеи.
Всё безрассудней, всё нежней
Вздыхает сердце.
На высоте трехтысячеметровой –
Где снег небесно-голубой —
Жизнь кажется волшебно новой,
Как в девятнадцать лет
На берегах Невы.

Орел бесшумно со скалы
Взметнулся ввысь
И полетел
К Престолу Божьему,
Должно быть.

— Мгновение, остановись!
Остановись и покатись
Назад:
В Россию,
В юность,
В Петроград!
Крик сердца,
До чего банальный крик,
Лишенный волшебства
И магии

Ведь знаю я,
Что этот миг
Не остановится
И не покатится назад,

И не вернутся мне
Моя страна,
Моя семья,
Мой дом,
Мой черный пудель Крак.

Я не многострадальный Иов,
Который после всех утрат
Стал снова славен и богат –
Славнее и богаче во сто крат.
Не будет у меня, как у него,
Ни сыновей, ни дочерей,
Ни сказочных дворцов,
Ни рощ оливковых,
Ни аравийских скакунов,
Верблюдов, коз, овечьих стад,
Ни шелковых ковров,
Ни слуг покорных,
Ни драгоценностей библейских…

Не будет ровно ничего
И никого.
Не будет даже канарейки,
Герани на окне,
Зеленой лейки —
То, что доступно каждой швейке,
Но недоступно мне.

И все-таки наперекор всему –
Сама не понимая почему, –
Наперекор безжалостной судьбе
И одиночеству,
По-прежнему во сне и наяву
Я с наслаждением живу.

Ожиданье Страшного Суда?
Страшный суд происходит всегда –
Завтра, сегодня, вчера,
С вечера и до утра.

Дальше нечего ждать –
Ни ангелов, ни чертей,
Ни райских, ни адских затей
Дальше нет ничего.
Дальше лишь торжество,
Дальше лишь благодать
Вечности и бессмертия.

Всё же поверьте,
Ангелы и черти,
Встретить хотела бы я вас
Хоть мимоходом, случайно, на час,
Хоть на минутку крылато-хвостатую.

Да, бесспорно, жизни начало
Много счастья мне обещало
В Петербурге над синей Невой –
То, о чем я с детства мечтала,
Подарила судьба мне тогда,
Подарила щедро, сполна,
Не скупясь, не торгуясь: — На!
Ты на это имеешь право. —
Всё мне было удача, забава,
И звездой путеводной — судьба,
Мимолетно коснулась слава
Моего полудетского лба…

Сияли фонари. Текла спокойно Сена.
Я не предчувствовала зла.
И вдруг…
Нет, это не любовная измена,
Не африканской ревности недуг.
Нет, это проще и больней во много раз.
Я плачу. Слезы катятся из глаз:
– Прощай – прощайте, мой последний.
Сомкнулся навсегда порочный круг
Обиды, одиночества и тьмы,
И больше «я» и «вы» не составляем «мы».

Взаимное непониманье,
Смущенное пожатье рук.
Прощенье это иль прощанье?
Не всё ль равно, ведь навсегда.
Без обещанья: – До свиданья.

Что делать мне теперь? Идти куда?
О если б зло предчувствовать заранее.

Сократ когда-то говорил
(Сократ? А может быть, Эсхил?):
«Друзья мои, нет на земле друзей».
И с этим надо помириться.

Неволя ты, невольница,
Разлука ты, разлучница,
Чужая сторона!
Так еженощно мучиться
У лунного окна.

Царапается, колется
Бесовская бессонница,
Бесовская тоска.
Хоть на луну завой,
Хоть закричи совой,
Взлети до потолка!

Но нет, постой, постой,
Постой и помолчи —
«В муку всё перемелется»
(Не мука, а мука,
Та, что нужна для хлеба) –
Ты видишь там, в ночи,
В апофеозе неба,
Скрестились, как мечи,
Победные лучи.