Игорь Северянин - Том 1. Громокипящий кубок

Мне в гроб не страшно, но обидно:
Любви взаимной сердце ждет.
Шаги? — не слышно! Плащ? — не видно.
Шептать бесстыже — как-то стыдно:

«Тот, настоящий, — он придет?»
Я замужем, вполне любима,
И чувство мужье — мой шатер.
А жизнь и тот проходят мимо…

«Постой: ты — мой!» Но — имя?!. имя?!.
Догнать! Призвать! И с ним — в костер!

С улыбкою на чувственных губах,
Как школьница, вы вышли из трамвая.
Я у вокзала ждал вас, изнывая,
И сердце мне щемил зловещий страх.

Вы подали мне руку, заалев
Застенчиво, глаза свои прищуря.
В моей груди заклокотала буря,
Но я сдержался, молча побледнев.

Эффектен был ваш темный туалет,
Пропитанный тончайшими духами.
Вы прошептали: «Ехать ли мне с вами?»
Я задрожал от ужаса в ответ:

— Возможно ли?! Вы шутите?! — Мой взор
Изобразил отчаянье такое,
Что вы сказали с ласковой тоскою:
«Ну, едемте… туда… в осенний бор…

Вы любите меня, свою „ее“,
Я верю, вы меня не оскорбите…
Вот вам душа, — себе ее берите,
Мое же тело — больше не мое:

Я замужем, но главное — я мать.
Вы любите меня нежнее брата,
И вы меня поймете… Это — свято.
Святыню же не надо осквернять»

И я сказал: «Любовь моя щитом!
Пускай дотла сожгу себя я в страсти, —
Не вы в моей, а я у вас во власти!» —
…Моя душа боролася с умом…

Зачем вы расцвели, осенние цветы?
Замерзните… засохните… увяньте…
Вы говорите мне о горестном таланте,
О юности моей, о жажде красоты.
Я так утомлена, мне нужен лишь покой.
Весне возврата нет, мечты мои померкли…
Мне все равно: среда, суббота ли, четверг ли, —
Живу я не живя, замерзла я душой…
Но было время… да! была я молода,
Я верила, ждала…надеялась…страдала…
Но не было «его»… Сирень благоухала,
И яблони цвели… и вяли без плода!
А я-то! я-то! я! Как я хотела жить,
Любить, безумствовать, смеяться до рыданья!
И вот явился «он»… Но новые страданья
Он мне принес с собой; он не умел любить!
Он не постиг моей трепещущей души, —
Он не сумел постичь… он понял только тело…
А я его всего, всего его хотела!..
За все мои «цветы» он мог мне дать… «гроши»!..
О, я превозмогла отчаянье и стыд, —
Его отвергла я! Я, гордая, не пала…
Окаменела я… Сирень благоухала…
И яблони цвели… Но их бесплодный вид
Внушал холодный страх и навевал печаль мне…
Спасаясь от себя, я вышла замуж; муж
Остался мне чужим, — и без слиянья душ
Я зачала детей в своей трагичной спальне…
Люблю ли я детей? О да! они — исход
Безвыходной мечты… Они — мое забвенье.
А я все жду «его», не веря в появленье, —
И снова нет «его»… В мечте — сирень цветет,
И яблони бесплодные цветущи…
Но я утомлена… Весне возврата нет…
Осенние цветы! гасите же свой свет:
Пока цветете вы, мои мученья пуще…

Благоухайте вы, весенние цветы!
Молю, помедлите… да пощадит вас тленье…
«Он» сам пришел ко мне, «он» принял воплощенье!
Но я… гоню «его»… чтоб сохранить… мечты!

Итак вы снова в Дылицы?
Ну, что же, в добрый час.
Счастливица! счастливица!
Я радуюсь за Вас!

Запасшись всякой всячиной,
Садитесь вы в купэ,
Забыв уже за Гатчиной
О шуме и толпе.

И сердце вновь олетено,
Кипит, как Редерер…
И вот — Елизаветино!
И вот — дебаркадер!

Вдали столичной пошлости
Сияя так светло,
На рослой серой лошади
Вы едете в село.

Уже кивает мельница
Вам ласковый привет,
Вы снова — карусельница,
Ребенок и поэт.

У дачи бродит курочка
И рядом с ней петух…
Ликует шумно Шурочка
Среди веселых рюх…

Поймать стараясь зяблика,
Шалун бежит к лесам.
Я узнаю в нем Дьяблика,
Который — зяблик сам…

Вам сердце окудесила
Проказница-Весна.
Бежите в поле весело —
Одна! одна! одна!

Впивая радость рьяную,
Бросаетесь в траву,
Снегурочкой-Тианою
Мечтая наяву.

Как сладко этой девочке
Шепнуть: «Тоске капут», —
А в парке пляшут белочки,
И ландыши цветут.

Пускай же сердце выльется
В бокал любви полней!
О Дылица! О Дылица! —
Страна Мечты моей.