Рабиндранат Тагор - Ты погляди без отчаянья… (стихотворения)

В бездождие из тучи в час полдневный
Раздался голос гневный,
И, проклиная все на свете,
Завыл злой ветер,
И, вихри желтые волос сплетая с облаками,
Мудрец Дурваса [63]извергал из глаз кровавых
пламя.

Принес тебе я в дар в тот вечер мглистый
Кадамбы цвет душистый.
В унылом сумраке ненастья
Без песен счастья —
На каждом лепестке цветов сквозь капли дождевые
Еще лучилось солнце дня, как грезы золотые.

Когда к нам облака на небосклоне
Восточный ветер гонит
И бьет дождь месяца срабона
Лес исступленно,
Кадамба пламенно цветет под сумеречной тенью
И наполняет гнезда птиц дыханием цветенья,
Все дерево стоит в цветах,
В цветенье их – тебе мой дар, они не падают
во прах.

Подруга, под покровом темноты
Ты принесла мне в дар цветы.
Томился я, склонясь бессильно,
Не тлел светильник,
Лишь светляки средь листьев пальм мерцали чуть
заметно,
У двери ты стояла молчаливо,
И я спросил пытливо,
Твоим молчаньем озадачен:
«Что дар твой значит?»
На каждом лепестке цветов звенели капли ливня,
К цветам я руку протянул сквозь темноту
призывно.

Коснувшись их, я вздрогнул, и все тело
Как будто зазвенело,
Наполнясь музыкой веселой
От их укола.
Я понял, что на мой вопрос ответить было трудно:
В душе под терниями мук скрывается подспудно
Сокровищ клад богатый —
Вот что мне в дар дала ты.

Иль женщинам нельзя вести борьбу,
Ковать свою судьбу?
Иль там, на небе,
Решен наш жребий?
Должна ль я на краю дороги
Стоять смиренно и в тревоге
Ждать счастья на пути
Как дара неба… Иль самой мне счастья не найти?

Хочу стремиться
За ним в погоню, как на колеснице,
Взнуздав неукротимого коня.
Я верю: ждет меня
Сокровище, которое, как чудо,
Себя не пощадив, добуду.

Не робость девичья, браслетами звеня,
А мужество любви пусть поведет меня,
И смело я возьму венок мой брачный,
Не сможет сумрак тенью мрачной
Затмить счастливый миг.
Хочу я, чтоб избранник мой постиг
Во мне не робость униженья,
А гордость самоуваженья,
И перед ним тогда
Откину я покров ненужного стыда.
Мы встретимся на берегу морском,
И грохот волн обрушится, как гром, —
Чтоб небо зазвучало.
Скажу, с лица откинув покрывало:
«Навек ты мой!»
От крыльев птиц раздастся шум глухой.
На запад, обгоняя ветер,
Вдаль птицы полетят при звездном свете.

Творец, о, не лиши меня ты дара речи,
Пусть музыка души звенит во мне при встрече.
Пусть будет в высший миг и наше слово
Все высшее в нас выразить готово,
Пусть льется речь потоком
Прозрачным и глубоким,
И пусть поймет любимый
Все, что и для меня невыразимо,
Пусть из души поток словесный хлынет
И, прозвучав, в безмолвии застынет.

Полаша горделивый вид
Меня не привлечет.
Ашоки [64]слава, бокула почет,
Поэт, устанешь славить ты
И малоти и моллики [65]цветы.
О Мохуа, по-деревенски просто
Зовешься ты, но по осанке, росту
Ты так же величава и горда,
Как женщина труда,
И деревом моим любимым
С достоинством неколебимым
Стоишь в лесу ты, устремив
Высоко к небу свой порыв.
Средь пальм и зарослей баньяна
Ты утром рано
С приветом солнцу шлешь поклон.
Темнеет, хмурясь, небосклон,
В лесу тревожен шум ветвей,
И завывает жгучий суховей,
Но от него спешат укрыться
В твоей листве, как гости, птицы.

В дни засухи по диким тропам
Голодным скопом
Лесные звери тихо бродят
И подаяние твое находят.
Строга, сурова,
Ты, как отшельник, претерпеть готова
Лишения и горести одни, —
Но видел я тебя в другие дни,
Как трепетно в цветенье ты встречала
Весны начало,
Наполнив чашечки цветов вином
Для пчел, гудящих радостно кругом,
И дев лесных, копивших сок цветочный
Для пляски под луной полночной.
В тебе живительный источник сил.
О, как в стволе он тайно накопил,
Такой пленительный весенний пыл?
И я шепчу тебе наедине,
Что имя «Мохуа» я дам моей жене.

Она походит на́ реку в деревне.
Все задушевней, все напевней
Неторопливое журчание волны.
Ни омутов, ни быстрины.
Над ней навис шатер листвы древесной,
Он как бы уменьшает свод небесный.
Хоть неширок
Ее мирок,
Там, незатейливы и немудрящи,
Раскрылись чашечки цветов лесных, как в чаще.
Себе цены не знает настоящей
Их мед, а пчелы никому
Не скажут, какова цена ему.
В простых заботах время пробегает;
Она в углу светильник зажигает.
С распущенными волосами,
С цветами
Домой приходит после омовенья,
Чтоб на рассвете совершить моленье,
В душе сосредоточенность храня.
Она в оконце среди дня
Глядит на пруд, на водорослей пряди,
На трепет мотыльков над стекловидной гладью.
Душа погружена в безмолвье смутных дум,
А в воздухе разлит неясный полдня шум.
Когда дневные умолкают звуки,
Извилистою просекой в бамбуке,
С кувшином на бедре, набросив покрывало,
Она спускается к причалу
Медлительной походкой.
По-моему, к лицу ей имя «Кроткой».