Василий Сумбатов - Прозрачная тьма - Собрание стихотворений

Длинною колонной
шли войска и пели,
эхо хохотало
им в ответ,
полные народом
улицы гудели,
флагами был город
разодет.
Дробью рассыпаясь,
били барабаны,
солнце клало блики
на штыки, —
в дальние чужие,
вражеские страны
с песней развеселой
шли полки.
В песне бушевали
молодость и силы,
звали к пляске, смеху, —
не к войне,
будто и не ждали
братские могилы
жертв на чужедальней
стороне!
Будто не прощались
с воинами жены,
плача у любимых
на груди,
будто не звучали
жалобы и стоны
в битвах беспощадных
впереди…
Город распрощался
с войском у заставы,
матери рыдали вслед полкам,
дальше провожали
лишь кусты, да травы,
да склонялись ивы
по бокам.
Отблески заката
в небе доцветали,
мягко золотились
облака,
войско уходило
в розовые дали,
песня разливалась,
как река.
Волнами шумели
песни перекаты,
удаль в ней бурлила, —
не вражда,
с песней разудалой
в даль ушли солдаты,
чтобы не вернуться
никогда.

Прапредков жизнь в раю текла
Безрадостно вначале –
Они не ведали там зла,
Но и добра не знали.

Плоды добра и зла росли
На дереве познанья,
Но люди есть их не могли
Под страхом наказанья.

Прапредки про такой запрет
С начала жизни знали,
Хотя какой в познаньи вред,
Совсем не понимали.

Живя в раю, не знать добра! –
Ну как это возможно?!
Жизнь без добра – всегда сера,
Скучна, пуста, ничтожна.

Вдруг стала Ева замечать,
Что жизнью недоволен
Адам, что начал он скучать
И будто даже болен.

И стало жалко друга ей,
Но где найти лекарства?
Тут дал совет ей мудрый змей
Без всякого коварства.

Он так сказал ей: – Средство есть
От скуки и кручины, –
Плоды познанья надо есть,
В них есть все витамины! –

И Ева, позабыв запрет,
Пять-шесть плодов познанья
Адаму в первый же обед
Дала без колебанья.

Всю скуку как рукой сняло
С Адама, сущим раем
Стал рай с тех пор, но в чем тут зло
Мы до сих пор не знаем.

Известен всем библейский сказ,
Всё складно в нем и гладко,
Но остается он для нас
Таинственной загадкой.

Могло ль расти познанье зла
В раю – в саду блаженства,
Где вся растительность была
Вершиной совершенства?

И коль росло, то для чего
Оно предназначалось,
Когда вкушать плоды с него
Прапредкам запрещалось?

Для нас запреты не новы
Во всех садах публичных:
«Не рвать цветов. Не мять травы».
И там это обычно,

Но рай – блаженство, и запрет
Блаженство умаляет!
Где есть запрет – блаженства нет, –
Ведь, всякий это знает!

И что ж? К чему нас привело
Всё это рассужденье? –
Не знаем мы, в чем было зло
И в чем грехопаденье.

Менестрель без страха и упрека,
Знавший славу песен и мечей, –
Пал от рук презренных палачей,
Завладевших властью волей рока.
И святой Георгий снова тронул
Путями пронизанную грудь,
Рыцарю указывая путь
В вышину – к Божественному трону.

– Здорово, братцы!.. Что?.. Молчите? – Наплевать.
Так это здесь ваш суд? А судьи кто же? эти? –
Петров, Халтурин, Кац?.. Нашли кого избрать!..
Довольно вам шутить. Вы, право, братцы, – дети…

За что меня судить? И в чем я виноват?
Я тридцать лет служил, довольны мною были,
Георгиевский крест имею средь наград…
Кто я? – ваш командир! Давно ли вы забыли?

Полковник Русаков, пятидесяти лет,
Женат, два сына есть, один в полку корнетом…
Избили вы его, свезен он в лазарет…
А он вас так любил!.. Забыли вы об этом?..

Я – кровопийца?Я?!. Фу, черт! какой-то бред!
Заснул я, видно, здесь… А завтра наступаем…
Я эскадронных звал под вечер на совет,
Наверно, ждут меня… Ну, угощу их чаем…

Все в сборе? Очень рад. Садитесь, господа.
Депеша срочная получена из штаба…
Эй, вестовой, огня! Свечей давай сюда!
Да шевелись скорей! Ведь ты – гусар, не баба!..