Осип Мандельштам: Камень, Tristia

На прелестный остров Саламин .

Он , отторгнут вражеской рукою,

Виден был из гавани Афин .

А теперь друзья-островитяне

Снаряжают наши корабли.

Не любили раньше англичане

Европейской сладостной земли.

О, Европа, новая ?ллада,

Охраняй Акрополь и Пирей.

Нам подарков с острова не надо,

Цeлый лeс незваных кораблей.

1916

x x x

I

Мнe холодно. Прозрачная весна

В зеленый пух Петрополь одeвает

Но, как медуза, невская волна

Мнe отвращенье легкое внушает .

По набережной сeверной рeки

Автомобилей мчатся свeтляки,

Летят стрекозы и жуки стальные,

Мерцают звeзд булавки золотыя,

Но никакiя звeзды не убьют

Морской воды тяжелый изумруд .

II

В Петрополе прозрачном мы умрем ,

Гдe властвует над нами Прозерпина.

Мы в каждом вздохe смертный воздух пьем ,

И каждый час нам смертная година.

Богиня моря, грозная Афина,

Сними могучiй каменный шелом .

В Петрополе прозрачном мы умрем ,

Здeсь царствуешь не ты, а Прозерпина.

1916

x x x

1

Не вeря воскресенья чуду,

На кладбище гуляли мы.

-- Ты знаешь, мнe земля повсюду

Напоминает тe холмы

.................

.................

Гдe обрывается Россiя

Над морем черным и глухим .

2

От монастырских косогоров

Широкiй убeгает луг .

Мнe от владимирских просторов

Так не хотeлося на юг ,

Но в этой темной, деревянной

И юродивой слободe

С такой монашкою туманной

Остаться -- значит быть бeдe.

3

Цeлую локоть загорeлый

И лба кусочек восковой.

Я знаю -- он остался бeлый

Под смуглой прядью золотой.

Цeлую кисть, гдe от браслета

Еще бeлeет полоса.

Тавриды пламенное лeто

Творит такiя чудеса.

4

Как скоро ты смуглянкой стала

И к Спасу бeдному пришла,

Не отрываясь цeловала,

А гордою в Москвe была.

Нам остается только имя:

Чудесный звук , на долгiй срок .

Прими ж ладонями моими

Пересыпаемый песок .

1916

x x x

?та ночь непоправима,

А у вас еще свeтло.

У ворот Ерусалима

Солнце черное взошло.

Солнце желтое страшнeе.

Баю, баюшки, баю,

В свeтлом храмe Iудеи

Хоронили мать мою.

Благодати не имeя

И священства лишены,

В свeтлом храмe Iудеи

Отпeвали прах жены.

И над матерью звенeли

Голоса израильтян .

-- Я проснулся в колыбели,

Черным солнцем осiян .

1916

Декабрист

"Тому свидeтельство языческiй сенат -

Сiи дeла не умирают ."

Он раскурил чубук и запахнул халат ,

А рядом в шахматы играют .

Честолюбивый сон он промeнял на сруб

В глухом урочище Сибири

И вычурный чубук у ядовитых губ ,

Сказавших правду в скорбном мiрe.

Шумeли в первый раз германскiе дубы,

Европа плакала в тенетах ,

Квадриги черныя вставали на дыбы

На трiумфальных поворотах .

Бывало, голубой в стаканах пунш горит ,

С широким шумом самовара

Подруга рейнская тихонько говорит ,

Вольнолюбивая гитара.

Еще волнуются живые голоса

О сладкой вольности гражданства,

Но жертвы не хотят слeпыя небеса,

Вeрнeе труд и постоянство.

Все перепуталось, и некому сказать,

Что, постепенно холодeя,

Все перепуталось, и сладко повторять:

Россiя, Лета, Лорелея.

1917

Меганом

1

Еще далеко асфоделей

Прозрачно-сeрая весна,

Пока еще на самом дeлe

Шуршит песок , кипит волна.

Но здeсь душа моя вступает ,

Как Персефона в легкiй круг ,

И в царствe мертвых не бывает

Прелестных загорeлых рук .

2

Зачeм же лодкe довeряем

Мы тяжесть урны гробовой

И праздник черных роз свершаем

Над аметистовой водой?

Туда душа моя стремится,

За мыс туманный Меганом ,

И черный парус возвратится

Оттуда послe похорон .

3

Как быстро тучи пробeгают

Неосвeщенною грядой,

И хлопья черных роз летают

Под этой вeтреной луной,

И, птица смерти и рыданья,

Влачится траурной каймой

Огромный флаг воспоминанья

За кипарисною кормой.

4

И раскрывается с шуршаньем

Печальный вeер прошлых лeт

Туда, гдe с темным содроганьем

В песку зарылся амулет .

Туда душа моя стремится,

За мыс туманный Меганом ,

И черный парус возвратится

Оттуда послe похорон .

x x x

Когда на площадях и в тишинe келейной

Мы сходим медленно с ума,

Холоднаго и чистаго рейнвейна

Предложит нам жестокая зима.

В серебряном ведрe нам предлагает стужа

Валгаллы бeлое вино,

И свeтлый образ сeвернаго мужа

Напоминает нам оно.

Но сeверные скальды грубы,

Не знают радостей игры,

И сeверным дружинам любы