Виктор Боков - Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

В березах началось движенье сока,
Не забывай, что это не боржом,
Не допусти убийственно жестоко
Поранить белый ствол своим ножом!

Читатель! Чем тебя обрадовать?
Я жив! Могу еще ходить.
Я жив! Какой другой наградою
Поэта можно наградить?

Бессмертием? Оно для смертного
Так далеко, как свет звезды.
Для нас практически и нет его,
Мы рвем реальные плоды.

Живым бессмертие неведомо,
Неведомо и для меня.
Живем успехами, победами,
Борьбою прожитого дня.

Несем суровой жизни тяжесть,
Под ношей времени стоим.
А что потом потомки скажут,
Известно будет только им!

Два облака поссорились,
Да так, что свет затмило.
Печальная история,
Однако это было!

Два легких-легких лебедя,
Как белые несушки,
Переругались вдребезги
И потеряли сущность.

Упали оба облака,
Как две кольчуги белых.
Два очень разных облика
В один обледенели.

И долго, долго таяла
Обледенелость эта.
И слезы, как раскаянье,
Текли в родник все лето.

Соловей, мой брат лесной,
Лирик, родом из-под Курска,
Как весна, так я с тобой,
Как зима, мне что-то тускло.

Рыцарь истинной любви,
Витязь чувственной метели,
Так похожи мы в любви,
В деликатном этом деле.

Ты звенишь, как серебро,
В огневой самоотдаче,
Песней лезешь под ребро,
А в любви нельзя иначе!

Сколько раз случалось мне,
И меня тут не исправить,
На большом твоем огне
Сердце влюбчивое плавить!

Ты заметила седины
И что волос поредел.
В этом люди все едины,
Всем положен свой предел.

Как же быть мне младу-юну,
Легкой бабочкой кружить,
Если я тащил Коммуну
На хребте своем всю жизнь.

Если наши пятилетки,
Как поэзия в строке,
У меня меж ребер в клетке
И в мозолях на руке.

Не в унынье сердце пело,
На разрыв рвалось в борьбе.
Как душа не очерствела —
Удивляюсь сам себе.

Все мои седины святы!
И они, как каждый стих,
Не от праздной жизни взяты,
А от подвигов моих!

Я созрел для большого дела.
Верю в путь свой, в свою звезду.
Жизнь, как мать, на меня поглядела
И сказала: — Вставай в борозду!

Убери-ка свои седины,
Лоб свой мыслящий обнажи
И на русские наши равнины
Песню русскую положи!

Соберутся к тебе тревоги,
Как грачи, загалдят и замрут,
Белой скатертью лягут дороги,
Травы вывернут свой изумруд.

Все тебе — властелину гармоний,
Все тебе — непутевой душе!
И приветственный трепет ладоней,
И заздравная брага в ковше!

Что писано рукою Пушкина,
Напоминает шторм, прибой:
То выстроено, то разрушено,
То новой поднято строкой.

Мысль Пушкина быстра как молния,
Полет ее неуследим.
Сижу в подавленном безмолвии
Перед создателем седым.

Седым? Но Пушкин был брюнетом
И значился в числе повес.
Я знаю, я ведь не об этом —
О мудрости его словес.

Они заоблачно вершинны,
Им к высоте не привыкать.
Они, как бог, неустрашимы
Святую правду изрекать.

Не рукописи — брызги моря,
Не строки — гребни грозных волн.
А с морем кто из нас поспорит?
Никто! Поспорит только он!

— В чей мудрость жизни? Кто мне объяснит? —
Спросил я у себя однажды в трансе.
Когда сапог твою ступню теснит,
Ты забываешь о большом пространстве.
А мудрость жизни в том, чтоб снять сапог
И не бояться никаких дорог!

Не у каждого скрипка звучит,
Не у каждого голос поставлен.
Эту истину мне не учить,
Эта истина очень простая.

Сколь в ночи ни кричи петухом,
Прежде времени не рассветает,
И безнравственно думать о том,
Что великих талантов хватает!

Когда тебя обидят,
Обидчика прости,
Он лучшего, наверно,
Не смог изобрести.

Когда тебя охают,
Не унывай и тут,
Все хаянные лучше
Нехаянных живут.