Николай Клюев - Стихотворения

Я — мраморный ангел на старом погосте,
Где схимницы-ели да никлый плакун,
Крылом осеняю трухлявые кости,
Подножья обветренный ржавый чугун,
В руке моей лира, и бренные гости
Уснули под отзвуки каменных струн.

И многие годы, судьбы непреклонней,
Блюду я забвение, сны и гроба.
Поэзии символ — мой гимн легкозвонней,
Чем осенью трав золотая мольба…
Но бдите и бойтесь! За глубью ладоней,
Как буря в ущелье, таится труба!

Сын обижает, невестка не слухает,
Хлебным куском да бездельем корит;
Чую — на кладбище колокол ухает,
Ладаном тянет от вешних ракит.

Вышла я в поле, седая, горбатая, —
Нива без прясла, кругом сирота…
Свесила верба сережки мохнатые,
Меда душистей, белее холста.

Верба-невеста, молодка пригожая,
Зеленью-платом не засти зари;
Аль с алоцветной красотою не схожа я —
Косы желтее, чем бус янтари.

Ал сарафан с расписной оторочкою,
Белый рукав и плясун-башмачок…
Хворым младенчиком, всхлипнув над кочкою,
Звон оголосил пролесок и лог.

Схожа я с мшистой, заплаканной ивою,
Мне ли крутиться в янтарь-бахрому?..
Зой-невидимка узывней, дремливее,
Белые вербы в кадильном дыму.

Невесела нынче весна,
В полях безголосье и дрёма,
Дымится, от ливней черна
На крыше избенок солома.

Окутала сизая муть
Реку и на отмели лодку.
Как узника, тянет взглянуть
На пасмурных облак решетку.

Душа по лазури грустит,
По ладану ландышей, кашек.
В лиловых потемках ракит
Не чуется щебета пташек.

Ужель обманула зима
И сны, что про солнце шептали?
Плывут облаков терема
В рябые, потусклые дали.

Пушистые, теплые тучи,
Над плёсом соловая марь.
За гатью, где сумрак дремучий,
Трезвонит Лесной Пономарь.

Плывут вечевые отгулы…
И чудится: витязей рать,
Развеся по ельнику тулы,
Во мхи залегла становать.

Осенняя явь Обонежья,
Как сказка, баюкает дух.
Чу, гул… Не душа ли медвежья
На темень расплакалась вслух?

Иль чует древесная сила,
Провидя судьбу наперед,
Что скоро железная жила
Ей хвойную ризу прошьет?

Зовут эту жилу Чугункой, —
С ней лихо и гибель во мгле…
Подъёлыш с ольховой лазункой
Таятся в родимом дупле.

Тайга — боговидящий инок,
Как в схиму, закуталась в марь.
Природы великий поминок
Вещает Лесной Пономарь.

Ноченька темная, жизнь подневольная…
В поле безлюдье, бесследье и жуть.
Мается душенька… Тропка окольная,
Выведи парня на хоженый путь!

Прыснул в глаза огонечек малешенек,
Темень дохнула далеким дымком.
Стар ли огневщик, младым ли младешенек,
С жаркою бровью, с лебяжьим плечом, —

Что до того? Отогреть бы ретивое,
Ворога тезкою, братом назвать…
Лютое поле, осочье шумливое
Полнятся вестью, что умерла мать,

Что не ворохнутся старые ноженьки,
Старые песни, как травы, мертвы…
Ночь — домовище, не видно дороженьки,
Негде склонить сироте головы.

Уж опозднилось… Скоро ужин…
В печужке варится кисель…
А за оконцем, в дымке стужи,
Седые космы треплет ель.

Мне отдых кажется находкой
И лаской песенка сверчка…
Душа избы старухой-теткой,
Дремля, сидит у камелька.

Прядется жизнь, и сказка длится,
Тысячелетья родит миг…
Буран, как пес, рычит и злится,
Что в поле тройки не настиг.

Потемки взором человечьим
Пытают совесть: друг иль тать?..
Отрадно сказкой, вьюжным вечем,
Как явью, грезить и дышать.

Умер, бедняга, в больнице военной,
В смерти прекрасен и свят,
То не ему ли покров многоценный
Выткал осенний закат?

Таял он, словно свеча, понемногу,
Вянул, как в стужу цветы —
Не потому ли с берез на дорогу
Желтые сдуло листы,

И не с кручины ль, одевшись в багрянец,
Плачет ивняк над рекой?..
С виду пригожий он был новобранец,
Статный и рослый такой.