Всеволод Князев - Стихи. Посмертное издание

Вхожу в заглохший парк… Все спит спокойным сном…
Спит тихий пруд, спят зелень и цветы…
Все, все забыло здесь о суетном земном,
Все полно мирных грез заснувшей красоты.

Склонившись в пруд громадными стволами,
Деревья дряхлые как в зеркало глядят…
Беседки с графскими старинными гербами
Так помечтать под тихий свод манят.

Все спит, все умерло… Один лишь водопад,
Как будто нарушать спокойствие он рад,
С уступов падая, задумчиво шумит…

Все спит, все умерло… Лишь он один да я
Волнуемся, лишь в нас двоих сквозь сон кипит
Безумство дерзкое стремлений бытия.

Не прекрасным
Ольги глазкам
Я пою.
Не царице
Звон цевницы
Издаю
И ни розам
Ни мимозам
Петь не мню
Как влюбленный
Ночью темной,
Я коню
С страстью нежной
И мятежной
Песнь пою.

Если были бы здесь розы
Иль стыдливые мимозы.
Иль тюльпаны и жасмины.—
Я тебе бы в именины
Их принес, любя.
Хоть цветов здесь нет душистых,
Но тебе в мечтах лучистых
Приношу их я.
И шампанское струею
Если б здесь лилось порою,
Дивной влагою шипя.
С наслажденьем выпил я
За твое здоровье…
Хоть здесь влаги Вакх не дал.
Но, в мечтах, подняв бокал,
Пью твое здоровье.

Рысью, рысью!.. По тропинке
Я несусь на вороной…
Ветви колются и бьются,
Бьются дерзостно со мной.
Вот ухабы, вот канава, –
Скачем, мчимся чрез нее…
Дума злая нарушает
Счастье дерзкое мое…
О, лети же, вороная,
Донеси скорей меня
До могилы черной в поле,
Где б заснул навеки я!..

Близок бой… Ближе к коням, к знаменам!
Духом смерти равнина полна…
Все равно… Наливайте вино нам!..
Наливайте и пейте до дна!
Все мы жили, и все мы страдали, –
Перед смертью не все ли равно?..
Позади нас мечты и печали,
Перед нами в бокалах вино.

Наливайте скорей, чтоб шипела,
Чтобы искрилась пена вина…
Ах, какое до гроба нам дело,
Когда жизнь, как бокалы, полна!
Близок бой… Призывает к знаменам
Ржанье конское, сабельный звон…
Все равно… Наливайте вино нам!
Прочь печальную песнь похорон…

Музе памятник, музе покой, –
Здесь могила ее всей тщеты…
Жизнь полна и без лиры тоской,
Но и с лирой в нет красоты.

Нет, не бесчастен тот, кто пошлою толпой
Освистан иль казнен, как гений иль поэт,
Иль тот, кого своей насмешкою слепой
С развязной смелостью осудит этот свет.
Нет, тот блажен!.. Стихом живым и сильным
Перчатку бросил он в лицо пустой толпе,
Вознесся дух его над насыпью могильной,
За гробом ожил стих в священной красоте…
Но жалок тот, кто хладными словами
Не может передать страданья иль мечты,
Кто позабыт парнасскими богами,
Кто обойден приветом красоты.

О, если ты прелестною рукою,
Когда умру, коснешься губ моих, –
Клянусь тебе твоею красотою,
Клянусь блаженством ласк твоих,
Что губы мертвые, холодные мои
Волшебной силою со страстью разомкнутся,
И вновь, как в прошлые, лазоревые дни,
К рукам твоим беззвучно прикоснутся…

Пускай разбиты все надежды и желанья,
Пускай любовь моя отвергнута тобой,
И нет в душе ни счастья, ни страданья, —
Я примирен с житейской пустотой.
Я не ропщу теперь… С склоненною главою,
Иду в бездействии я к гробовой доске,
Не мучим страстию, ни дерзкою мечтою,
В каком-то сумрачном спокойном полусне…
Смотрю с спокойствием на жизни я теченье…
Так смотрят зрители комедию глупца,
Сидят без ропота на долгом представленье,
А сами ждут блаженного конца…

Не плачь, дитя, над сорванною розой,
Не плачь, что брошена без жалости она,
Что не расти ей вновь с задумчивой мимозой,
Что не цвести пышней, когда вокруг весна…
Не плачь, дитя, – ведь смерть одно мгновенье,
В ней диссонанса нет с живой игрой лучей,
И в розе сорванной нет жажды упоенья…
Она уже мертва, – не плачь, дитя, над ней…