Белла Ахмадулина - Поэзия народов Кавказа в переводах Беллы Ахмадулиной

Земля в нём и вода,
Вопрос в нём и ответ:
На всякое «о, да!»
Доносится «о, нет!».

Среди зеленых трав,
Где шествуют стада,
Как этот мальчик прав,
Что говорит: «о, да!».

Как девочка права,
Что говорит: «о, нет!»,
И правы все слова,
И полночь, и рассвет.

Так в лепете детей
Враждуют «нет» и «да»,
Как и в душе моей,
Как и во всём всегда.

Как порядок метафоры прост —
Перекличка предмета с предметом.
Где один задает свой вопрос,
Там другой не замедлит с ответом.

Хитроумный сравнитель, мастак,
Без труда разрешал я задачу.
Все я сравнивал эдак и так
Что ж теперь о Шиндиси [10] Шиндиси — село близ г. Гори. я плачу?

С чем платаны Шиндиси сравню?
С чем сравню той поры несравненность?
Ее утро, ведущее к дню,
Ее детских молитв откровенность?

С чем тебя я сравню, моя мать?
Что ж не брошусь я к скважинам, щёлкам,
К окнам, чтобы на миг увидать,
Как идешь, как белеешь ты шелком?

О платаны в Шиндиси моём!
Я не понял закона простого —
Да, напомнит одно о другом,
Но одно не заменит другого

Так о детстве всерьез и шутя
Я заплакал, отверженный странник.
Уж не я, а иное дитя —
Его новый и милый избранник.

Нет замены вокруг ничему:
Ни пичужке, порхающей в выси,
Ни цветку, ни лицу моему,
Ни платанам в далеком Шиндиси.

К реке подходит маленький олень
И лакомство воды лакает.
Но что ж луна так медлит, так лукавит,
И двинуться ей боязно и лень?

Ужель и для нее, как для меня,
Дождаться дня и на свету погибнуть —
Все ж веселей, чем, не дождавшись дня,
Вас, небеса грузинские, покинуть?

Пока закат и сумерки длинны,
Я ждал ее — после дневной разлуки,
И свет луны, как будто звук луны,
Я принимал в протянутые руки.

Я знал наперечет ее слова,
И вот они:
— Полночною порою,
В печали — зла и в нежности — слаба,
О Грузия, я становлюсь тобою.

И мне, сиявшей меж твоих ветвей,
Твоих небес отведавшей однажды,
О Грузия, без свежести твоей
Как дальше быть, как не устать от жажды?

Нет, никогда границы стран иных
Не голубели так, не розовели.
Никто еще из сыновей земных
Не плакал так, как плакал Руставели [11] Шота Руставели — грузинский поэт XII в. Автор «Витязя в тигровой шкуре» — одной из величайших поэм мировой литературы. .

Еще дитя — он жил в моих ночах,
Но был мне брат, не как другие братья,
И уж смыкались на его плечах
Прекрасного несчастия объятья.

Нет, никогда границы стран иных
Я думала, — и, как сосуд, как ваза
С одним цветком средь граней ледяных,
Сияли подо мной снега Кавказа.

Здесь Амирани [12] Амирани (Амиран) — герой народного грузинского эпоса, родственен мифу о Прометее, был прикован цепями в одной из пещер Кавказского хребта. бедствие терпел,
И здесь освобожден был Амирани,
И женский голос сетовал и пел,
И царственные старцы умирали.

…Так и внимал я лепету луны,
И был восход исходом нашей встречи
И вот я объяснил вам эти речи,
Пока закат и сумерки длинны.

Всё желтое становится желтей,
И радуга семь раз желта над нами,
И россыпь драгоценных желудей
Все копит дуб и нежит меж корнями.

Всё — в паутине, весело смотреть,
Как бьется в ней природа пред зимою.
Счастлив рыбак, который эту сеть
Наполнил золотою чешуёю.

Пока в дубах стозвонный звон стоит
И шум летит над буркою Арсена [13] Арсен Одзелашвили — народный герой, предводитель крестьянского восстания (первая половина XIX в.) в Восточной Грузии. ,
Прикосновеньем осень осенит
Всё то, что было неприкосновенно.

Брат мой, для пенья пришли, не для распрей,
для преклоненья колен пред землею,
для восклицанья:
— Прекрасная, здравствуй,
жизнь моя, ты обожаема мною!

Кто там в Мухрани [15] Мухрани — область в Грузии, ограниченная реками Курой, Ксани и Арагви. Также называется селение, где сохранились развалины замка князей Багратион-Мухранских. насытил марани [16] Марани (груз.) — винный погреб, где в больших кувшинах, врытых в землю, хранят вино.
алою влагой?
Кем солнце ведомо,
чтоб в осиянных долинах Арагви
зрела и близилась алавердоба [17] Алавердоба (груз.) — грузинский церковный праздник, отмечаемый 28 сентября, берущий начало в VI веке. ?