Антонин Ладинский - Собрание стихотворений

В журнале «Мир и искусство» за подписью «Читатель» появился отзыв на книгу в исключительно восхищенных тонах: «Откажемся на этот раз от присяжного критика; пусть даже заранее известно, что к этой тоненькой книжке стихов, обернутой в синюю тетрадочную, весьма удачно придуманную, бумагу — отнесется он милостиво и даже благосклонно. Вот эту синенькую тетрадку, именно ее, не хочется отдавать нам коронному суду несменяемых судей. Напишите о ней вы, рядовой читатель. Не мудрствуйте! Не открывайте истин! Не изрекайте! Поэту не так нужен скальпель специалиста, пусть даже целительный, как ласка обыкновенного смертного. Поэту холодно жить. Это или маниак, или настоящий художник. Настоящий, прежде всего, потому — да простят мне невинные души, — что “презренный” металл не касается (почти!) его музы. Вот вам книжка Ладинского. <���…> Каким глубоким внутренним теплом согрета каждая строчка! <���…> Как Гумилев, Ладинский всего чаще путешествует. Оторвавшись от России, плывет он в далекие, может быть, существующие страны, бредет с караванами по Сахаре, летит на Северный полюс, чтобы вернуться к Каиру, мечется душой в голубом воздухе земной атмосферы, тонет в голубых глазах, любуется голубой розой и снова по голубым морям уходит в дальние страны, в пески Сахары, по которой колышутся голубые горбы верблюдов. Эту влюбленность в голубое вы встречаете почти в каждом стихотворении. Это — тоска по простору, по бескрайнему горизонту, по неведомому, заманчивому, отгаданному, но не виденному. А черное? Черное — это земля. Поэт слишком с ней связан, слишком близок ей в своей грусти и не в силах от нее оторваться. Прикованный к черной земле, мечтает он о голубом просторе, и очаровательная музыка его стихов иногда, быть может, покажется монотонной, но ее не смешаешь, ее не забудешь, ею пленяешься» (Мир и искусство. 1931. № 3. С. 15).

По обыкновению восторжен был и П. Пильский: «В этой толпе рифмующих Ант. Ладинский — светлое исключение. Он — настоящий поэт. В его стихах — сила. Они — смелы и оригинальны. Струятся новые напевы, в них слышится красивая душа. Ант. Ладинский — сложен, но ясен. Его последняя книжка “Черное и голубое” полна прозрачных и ликующих тайн. Здесь все в движении, образы полны живой и страстной энергии. Этот поэт — враг статики. Везде у него — взлеты, порывы, бег, струение. Пролетают и мчатся аэропланы, кони, корабли, меж чернотой земли и небесной голубизной “в потоке быстротечном скрипят борты”, и все “хлещет”, “трепещет”, “взлетает”, “вскипает”. Рвущиеся силы и “этот воздух, перекрытий лет”, непокорная душа, — “плавней стрелы” поднимаются и дышат истинным вдохновением: вдохновенность — тоже порыв и движение. Образы мощны <���…> Ладинскому земля — родной удел, но тесный дом. В этой колыбели — его плен. Отсюда — мятеж, мечта о небесной выси. У Ладинского эта мечта — нарядна, романтизм — красив и тонок. Он еще и слегка театрален. В нем проблескивают видения сцены, пред глазами проходят бальные шествия <���…> Стихи Ладинского полновесны, сравнения неожиданны и новы, их свободная, расточительная и легкая игра увлекательна даже сейчас, в нашем общем стихотворном безочаровании» (Сегодня. 1931. 10 февраля. № 41. С. 8. Подп.: П. П).

Напротив, Леонид Раневский счел, что «у Ладинского есть поэтическое дарование, но <���…> искусством стиха автор еще не овладел в достаточной мере и ему придется много поработать над собой». При этом, однако, рецензент был убежден: «Несомненно, что первая книжка стихов Ант. Ладинского будет иметь успеху читателей» (Ллойд журнал (Париж — Берлин). 1931. № 1. С. 121).

1. «Нам скучно на земле, как в колыбели…»— Последние новости. 1926. 14 октября. № 2031. С. 3.

2. Муза («Обманщица, встречаемся мы редко…») — Современные записки. 1926. № 28. С. 224. С разночтениями в строках 10 («Загар? И розовый Каир? Стонали…»), 16 («Теперь ты мерзнешь под мансардной крышей…») и 23 («Пора заняться дельными стихами…») и с дополнительными 25–28: «И так уж говорят, что мы с тобою / Людей пугаем в солнечные дни / Свинцовой копотью пороховою — / Не нюхивали пороху они».

3. Детство («Склоняясь надо мною, мать, бывало…») — Последние новости. 1928. 3 мая. № 2598. С. 3. С разночтениями в строках 3 («Существованье смутное ласкала»), 4 («В дремучей жизни, как в ночном лесу»), 13 («Как скучно было мне средь оживленья») и 21 («Но вот рояль прекрасный раскрывали»). Строфы 6 и 7 переставлены местами.

4. Гаданье («Колода карт гадальных…») — Последние новости. 1929. 25 декабря. № 3199. С. 3.