Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

Хвалит нас или ругает
Тот, кто правит нашим кругом,
Это все в конечном счете
Безразлично верным слугам.

Зря бранит — имей терпенье,
Зря похвалит — вторь владыке.
Будь в хорошем настроенье,
Будешь первым в ближней клике.

Так, вельможи, перед богом
Вы должны хранить смиренье.
И страдайте, если надо,
Но — в хорошем настроенье.

И радость во дворцах,
И гром музыки.
Тебе, наш мудрый шах,
Восторга клики.
С тобою чужд нам страх,
Живи во славе!
И жить и цвесть в веках
Твоей державе!

О мир! Как ты бесстыден и зол!
Ты кормишь, растишь и убьешь, обделив.

Лишь тот, кто божью милость обрел,
И вскормлен и вспоен, богат и жив.

Но в чем же богатство? Коль солнца мы ищем,
Так солнце и нищим дарует отраду.
И вы, богачи, подавляйте досаду:
На счастье дана независимость нищим!

Остановись — и мир летит, как сон.
Скачи — твой путь судьбой определен.
Жара ли, холод — кто их заарканит?
Расцвел цветок? Скорей сорви, он вянет.

Я в зеркале — красавица, а ты
Пугаешь: старость, мол, не за горой.
Но в боге вечны сущего черты,
Так в юной — бога ты во мне открой.

«Где ты набрал все это?
Увидел? Слышал где-то?
Как сделал, всем на диво,
Из мелких дрязг огниво
И от житейских бредней
Раздул огонь последний?»

Нет, не об хлам дворовый
Огонь я высек новый.
Мой путь лежал сквозь дали,
Где звезды полыхали,
И я не заблудился,
Я только вновь родился.

В степи, где гурт овечий
Седой, широкоплечий
Старик-пастух обходит
И важно обиходит,—
Мне ум и сердце грело
Его простое дело.

В дороге беспокойной
Средь гор, в ночи разбойной,
Погонщики с красивой
Осанкою спесивой,
Истошный рев верблюжий —
Все ум вбирал досужий.

Так шло, как всюду в мире,
Все выше, дальше, шире,
В надежде утоленья,
Как наши все стремленья,—
К полоске моря синей,
К миражу над пустыней.

Где рифмач, не возомнивший,
Что второго нет такого,
Где скрипач, который мог бы
Предпочесть себе другого?

И ведь правы люди эти:
Славь других — себя уронишь,
Дашь другому жить на свете,
Так себя со света сгонишь.

И немало мне встречалось
Разных лиц, высоких чином,
Коим спутывать случалось
Кардамон с дерьмом мышиным.

Прежний для спасенья чести
Новую метлу порочит.
Новая метла из мести
Старой честь воздать не хочет.

И народы ссорит злоба
И взаимное презренье,
А того не видят оба,
Что одно у них стремленье.

Кто весел и добр и чей виден полет,
Того соседи чураются.
Их мучает: трудится, дескать, живет!
Побить камнями стараются.

Но только умри, еще гроб не закрыт,
Объявят подписку, и вскоре
Красивый памятник стоит —
Награда за все твое горе;

Тщеславье черни — ощутить,
Что власть ее — навеки.
А лучше было бы им забыть
О добром человеке.

Власть — вы чувствуете сами —
Вечна в этом мире странном.
Я люблю и с мудрецами
Растабары — и с тираном.

В человечьей общей груде
Кто глупей — себя и славят.
Недоумки, полулюди
Нас везде и жмут и давят.

Стал я глупых слушать реже,
Стал от умников скрываться.
Эти — нуль вниманья, те же
Стали вон из кожи рваться.

«Мы в любви, да и в насилье,
Мол, сроднились бы с тобою…»
Солнце чуть не загасили,
Приравняли холод к зною.

И Гафиз и Гуттен знали:
Враг заклятый ходит в рясе!
А мои враги — едва ли
И найдешь их в общей массе.

«Опиши врагов!» — Так с виду
Это те же христиане,
Но уже не раз обиду
Я терпел от этой дряни.