Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

Отвергнув ложе вероломной,—
Она и в этот даже час
Сияла красотой нескромной,
Как ослепительный алмаз,—
Я бурным гневом разразился
И, к выходу наметив путь,
В осенний холод погрузился,
Как в прорубь, лишь бы улизнуть.

Ах, деревенские девицы
Ничуть не лучше городских:
Грешат вовсю, а голубицы,
Поверить им, не чище их!
В такую стужу стать Адамом,
Чтоб после кашлять и чихать!
Нет, к черту! Лучше знатным дамам
Жар сердца буду отдавать!»

Бредя ручьем, так наш приятель
Обманщиц гневно обличал.
Посмейтесь же со мной! Создатель
Его за дело покарал:
Обманывал он сам бессчетно,
Неверность шуткой почитал
И с дочкой мельника охотно
Прекрасной даме изменял.

Прочь с моего порога, прочь!
Клянусь пречистым девством Девы,
Такая ж Евина ты дочь,
Как все вы!
О чем ты, ведьма, мне поешь?
Любовь? Девичья верность? Ложь!
Знакомы эти мне напевы!

Меж грустных песен есть одна:
О том, как каялась девица,—
Ходила на реку она
Топиться,
Кляла себя, родню и мать
И думает теперь опять,
Как с милым бы сдружиться.

О вероломстве лучше спой —
О том, как может наглумиться
Над таинством любви святой
Девица,
А подлая ее родня
Раздеть, пустить средь бела дня
Нагим, чтоб платьем поживиться!

О, горе! Потеряла сон,
Мечтою к милому лечу я.
Чуть стукнет ставень — это он! —
Шепчу я.
Зачем послушной я была.
Уговорить себя дала? —
Вернуть ту ночь хочу я.

Ах, сожаления! Поверь,
От них нисколько не теплее.
«Прикрой, о радость моя, дверь
Плотнее!»
И вдруг дверь настежь. Шум и ор.
Позор! Простужен я с тех пор.
Мог даже получить по шее!

Вернуть бы счастье ночи той,
Что я невольно упустила.
Иль свет землею мне закрой,
Могила!
С тобой изгнали и меня:
Теперь родня мне — не родня,
Родная мать — постыла!

Так на господский двор пришла
Дочь мельника, как дочь цыгана,—
Но так светла вода была
Фонтана,
Что стала вмиг, как снег, бела,
Смыв грязь, смуглянка, — как была,
Прелестна и полна обмана.

Дослушай, милый, до конца!
Я столько дней тебя искала!
Твоей рабой — не хмурь лица! —
Я стала.
Захочешь — буду жить, любя,
А нет — благословлю тебя
Я за удар кинжала.

Любовь! Еще ли ты жива,
И сердце вновь бежит к обману?
Как могут исцелить слона
Ту рану?
О да, бессмертна ты, любовь!
Обманывай же вновь и вновь —
Служить тебе до гроба стану!

Ах, если любишь ты опять,
Забудь размолвки час унылый.
Хочу опять тебя обнять,
Мой милый!
Твоя навек! Владей же мной,
Моим и телом и душой,
Наперекор родне постылой!

Всходи и заходи, светило дня!
Зажгитесь, звезды, ночь встречая!
Солнце любви восходит для меня,
Сияя.
Пока течет вода ручья,
Ты будешь, о любовь моя,
Сиять, не угасая!

Из Афин в Коринф многоколонный
Юный гость приходит, незнаком,—
Там когда-то житель благосклонный
Хлеб и соль водил с его отцом;
И детей они
В их младые дни
Нарекли невестой с женихом.

Но какой для доброго приема
От него потребуют цены?
Он — дитя языческого дома,
А они — недавно крещены!
Где за веру спор,
Там, как ветром сор,
И любовь и дружба сметены!

Вся семья давно уж отдыхает,
Только мать одна еще не спит,
Благодушно гостя принимает
И покой отвесть ему спешит;
Лучшее вино
Ею внесено,
Хлебом стол и яствами покрыт.

И, простясь, ночник ему зажженный
Ставит мать, но ото всех тревог
Уж усталый он и полусонный,
Без еды, не раздеваясь, лег,
Как сквозь двери тьму
Движется к нему
Странный гость бесшумно на порог.

Входит дева медленно и скромно,
Вся покрыта белой пеленой:
Вкруг косы ее, густой и темной,
Блещет венчик черно-золотой.
Юношу узрев,
Стала, оробев,
С приподнятой бледною рукой.

«Видно, в доме я уже чужая,—
Так она со вздохом говорит,—
Что вошла, о госте сем не зная,
И теперь меня объемлет стыд;
Спи ж спокойным сном
На одре своем,
Я уйду опять в мой темный скит!»