Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

Vanitas! Vanitatum vanitas! — Название представляет собой латинизированное изречение библейского мудреца Экклезиаста: «Суета! Суета сует!» Стихотворение написано как пародия на церковный гимн некоего Иоганнеса Папуса «На бога сделал ставку я». Я сделал ставку на ничто… — начало изречения из собрания Михаэля Неандера (1585).

Привыкнешь — не отвыкнешь. — Услышав однажды певца, который «жалобным тоном затянул самую жалобную из всех заунывных немецких песен: «Любил я когда-то, теперь не люблю!» (письмо Христиане, 21 мая 1813 г.), Гете тут же решил написать пародию на нее и другие подобные песни.

Ergo bibamus!(«Итак, выпьем!» (лат.). — Написано в духе студенческих песен.

Веймарские проказницы. — Шутливое стихотворение о веселом времяпрепровождении жены Гете Христианы и ее приятельниц; Гете называл их так по аналогии с «Виндзорскими проказницами» Шекспира. Бельведер — место для увеселений в Веймаре.

Новый цикл баллад создавался Гете в пору творческой дружбы с Шиллером. В них получил воплощение стиль «веймарского классицизма». Сочетание лирического, эпического и драматического начала делает такую балладу очень емким жанром поэзии. В основном баллады Гете этого периода делятся на два типа. К одному принадлежат стихотворения, представляющие собой песенный диалог, — «Паж и дочка мельника», «Юноша и мельничный ручей» и др. Второй тип — рассказ о таинственном и фантастическом происшествии, призванный вызвать у читателя раздумья о сущности жизни и ее противоречиях. Таковы «Коринфская невеста», «Бог и баядера» и подобные им. Эти произведения сложны и многозначны по смыслу.

Паж и дочка мельника. — Во время своего путешествия по южной Германии в 1797 г. Гете присутствовал во Франкфурте на представлении итальянской музыкальной комедии «Мельничиха». Это вдохновило его на создание цикла стихотворений о паже и дочке мельника. Ему понравился и показался плодотворным жанр песенных диалогов, он собирался даже положить их в основу самостоятельной оперетты, но не выполнил своего намерения.

Коринфская невеста. — Чудесное происшествие, найденное Гете у античного писателя Флегона (II в.), служит для противопоставления жизнелюбия языческих верований суровому аскетизму христианства.

Бог и баядера. — Магадев — индийское божество; баядера — певица и танцовщица, а также публичная женщина. Баллада воспевает очищение ее любовью.

Крысолов. — В основу положена немецкая легенда о крысолове из Гамельна; играя на чудесной дудке, он уводил из города мышей и крыс. Однажды, когда ему не заплатили, он в отместку увел из города всех детей, последовавших за его музыкой. Сначала — означает, что повторяется первая строфа, а при желании и все остальное стихотворение.

Автобиографичность этого цикла сонетов несомненна. Их лирический герои — известный человек, чей облик запечатлен в мраморе (IV). В основном сонеты посвящены Минне Херцлиб, приемной дочери книготорговца в Иене; ей было восемнадцать лет, когда она привлекла внимание шестидесятилетнего Гете. Предполагают, однако, что некоторые сонеты отражают переписку Гете с другой девушкой, влюбленной в него, — Беттиной Брентано. Сонеты от имени возлюбленной также написаны Гете.

I. — Ореада — горная нифма.

XIV. — Катрены и терцеты — составные элементы сонета (два четверостишия и два трехстишия).

XV. Шарада. — Разгадка шарады — фамилия возлюбленной Гете «Херцлиб», состоящая из двух немецких слов: «херц» (сердце) и «либ» (любовь).

Давний интерес Гете к Востоку получил новый стимул с появлением немецкого перевода стихотворений персидского поэта XIV века Гафиза, выпущенного Йозефом Гаммером в 1812–1813 годах. Восхищение личностью и творчеством Гафиза сплелось у Гете с его новым любовным увлечением Марианной фон Виллемер, запечатленной в образе Зулейки. Однако «Западно-восточный диван» не является автобиографическим произведением. Хатем, главный лирический герой, — не Гете, и Зулейка — не портрет возлюбленной поэта. Оба — поэтические образы, в которые Гете воплотил свое сложное видение восточной, в первую очередь, персидской культуры, духовного мира людей, свободных от условностей западного цивилизованного мира. Вместе с тем, Гете отнюдь не архаизирует стихи «Дивана». Они содержат не только аналогии и исторические сближения с современностью и Западом, но также намеренные анахронизмы. Творческий гений Гете проникал в дух иного времени и другой культуры, сохраняя всю свою могучую самобытность.