Семен Надсон - Стихотворения

Ты полюбишь меня… Как искусный игрок,
Я все карты заранее знаю
И забрезживший в сердце твоем огонек
В безграничный пожар раздуваю.
И тебе ли, с твоею открытой душой
И с правдивым, доверчивым взглядом,
Не сломиться под вихрем — былинке степной,
Не упиться хмельным моим ядом?
Я, как клавиши, трогаю чувства твои,
И я знаю, что робкие звуки
Скоро выльются мощною песнью любви,
Полной счастья, сомненья и муки!..

Не гордым юношей с безоблачным челом,
С избытком сил в груди и пламенной душою, —
Ты встретила меня озлобленным бойцом,
Усталым путником под жизненной грозою.
Не торопись же мне любовь свою отдать,
Не наряжай меня в цветы твоих мечтаний, —
Подумай, в силах ли ты без конца прощать,
Не испугаешься ль грядущих испытаний?

Дитя мое — ведь ты еще почти дитя,
Твой смех так серебрист и взор так чудно ясен, —
Дитя мое, ты в мир глядишь еще шутя,
И мир в очах твоих и светел и прекрасен;
А я, — я труп давно… Я рано жизнь узнал,
Я начал сердцем жить едва не с колыбели,
Я дерзко рвался ввысь, где светит идеал, —
И я устал… устал… и крылья одряхлели.

Моя любовь к тебе — дар нищего душой,
Моя любовь полна отравою сомненья;
И улыбаюсь я на взгляд твой, как больной,
Сознав, что смерть близка, — и а речи ободренья.
Позволь же мне уйти, не поднимая глаз
На чистый образ твой, стоящий предо мною, —
Мне стыдно заплатить за царственный алмаз
Стеклом, оправленным дешевой мишурою!..

Нет, легче мне думать, что ты умерла,
Чем знать, что тебя с каждым днем покоряет
Всесильная пошлость глухого угла,
Где бледная юность твоя доцветает;
Чем знать, что могла б ты всей грудью дышать,
Могла бы любить всей душой пробужденной, —
И гибнешь бесплодно, не в силах порвать
С бессмысленным гнетом среды зачумленной!

Об этой ли призрачной жизни слепцов
Мечтали с тобою мы в наших беседах,
Об этих ли мелких уколах врагов,
Об этих ли жалких над ними победах?
Куда ж они скрылись, заветные сны,
Зачем оттолкнула ты лучшую долю?
На что променяла ты солнце весны,
И воздух, и силу, и вольную волю?..

Мне, жалко тебя до страданья, до слез;
С какой бы любовью я бедного друга
С собой на руках, как ребенка, унес
Из этого затхлого, тесного круга!..
Но тщетно зову я тебя: предо мной
Стоишь ты с поникшими грустно очами
И мне отвечаешь пугливой мольбой,
Да горькой улыбкой стыда, да слезами!..

Будут дни великого смятенья:
Утомясь бесцельностью пути,
Человек поймет, что нет спасенья
И что дальше некуда идти;
Всё вокруг открыто для познанья,
Гордый ум не ведает оков;
Больше нет преград и расстоянья,
Больше нет мгновений и веков.
Мир цветет бессмертною весною;
Глубь небес горит бессмертным днем;
Не дерзают грозы над землею
Рассыпать рокочущий свой гром;
Миг желанья — миг осуществленья,
Воплощен заветный идеал:
И на смену вечности мученья
Вечный рай счастливцам просиял!

Что ж ты стал, печально размышляя?
Рви плоды и пышные цветы!
Где твоя подруга молодая?
Осени венком ее черты!
Утопай в блаженном наслажденья,
Заглядись во мрак ее очей
И в согласном, стройном песнопеньи
Жар души восторженно излей.
Твой покой не возмутят заботы,
Ты не раб, — ты властелин судьбы.
Или вновь ты захотел работы,
Слез и жертв, страданья и борьбы?
Или всё, к чему ты шел тревожно,
Шел путем лишений и скорбей,
Стало вдруг и жалко и ничтожно
Роковой бесцельностью своей?
И поник ты в думах головою,
И стоишь глубоко потрясен, —
А в былом встают перед тобою
Кровь и мрак промчавшихся времен.
Вот кресты распятых за свободу,
Вот бичи в руках у палачей,
Вот костры, где идолам в угоду
Люди жгли пророков и вождей!
Море крови, к сердцу вопиющей,
Море слез, неотомщенных слез, —
И звучит и жжет тебя гнетущий,
Как ножом пронзающий вопрос:
Для чего и жертвы и страданья?..
Для чего так поздно понял я,
Что в борьбе и смуте мирозданья
Цель одна — покой небытия?

Как каторжник влачит оковы за собой,
Так всюду я влачу среди моих скитаний
Весь ад моей души, весь мрак пережитой
И страх грядущего, и боль воспоминаний
Бывают дни, когда я жалок сам себе:
Так я беспомощен, так робок я, страдая,
Так мало сил во мне в лицо моей судьбе
Взглянуть без ужаса, очей не опуская…
Не за себя скорблю под жизненной грозой:
Не я один погиб, не находя исхода;
Скорблю, что я не мог всей страстью, всей душой
Служить тебе, печаль родимого народа!
Скорблю, что слабых сил беречь я не умел,
Что, полон святостью заветного стремленья,
Я не раздумывал, я не жил, — а горел,
Богатствами души соря без сожаленья;
И в дни, когда моя родная сторона
Полна уныния, смятенья и испуга, —
Чтоб в песне вылиться, душа моя должна
Красть редкие часы у жадного недуга.
И больно мне, что жизнь бесцельно догорит,
Что посреди бойцов — я не боец суровый,
А только стонущий, усталый инвалид,
Смотрящий с завистью на их венец терновый…