Алексей Цветков: Имена любви

напрасно брундизий мой греческий обморок зря
так смерть обессилит что скоро ни встать ни делать
под перечень плача кого заносил в друзья
триоль элевсина и все с геликона девять
у черной царицы сезонные циклы лиц
здесь цезарь узнает месяц он или принц
молчанье течет из гортани чья ночь в печали
но девять прощайте а прелести нежных трех
куда тебе данте и будь ты хоть герман брох
пора в колдуны и луча не затмить свечами

прими перевозчик латунный обол с языка
хоть выколи тьма но булавочный глаз диода
двоится внизу или лопасть костра высока
я сам раздувал где пылает с тех пор дидона
простимся на пристани здесь присягнем сестре
вся пряжа речей обрывается в этом костре
порожняя тара в обмен на сердца и рассудки
безглазые ляжем в стеклянную пыль и траву
отныне и мне и ему остальную страну
черед населять бесконечные сутки

таки недолго думал и солгал
дизайнер динозавров и моркови
а где же был он бля когда сигнал
с ньюфаундленда посылал маркони

молчал чингиз всей квантовой орды
сверхструн настройщик обойденный слухом
но обоняет ладана огни
за что бабло отслюнивает слугам

раз он молчит и я в ответ смолчу
не керосин же требовать к пожару
кто сочинил нам сопли и мочу
заслуживает отпуска пожалуй

хотя чингиз там впрочем ни при чем
мир сирота но в дамках обезьяна
стучи маркони чертовым ключом
подальше шли сигнал и адресата

пусть короток сеанс и черно-бел
но у распахнутых в забвенье ставен
как счастлив вечерами человек
что он при бабе и богооставлен

еще стакан и кажется споем
в такт вечным ножницам и веретенам
как люди мы на острове своем
счастливо найденном и обретенном

колонна надвое где пополам умора
недобегущий вмиг к ларьку или в метро
лучком увенчанный весь в черточках укропа
добыча вечеру а на просвет никто

но если обо мне как собралось казаться
чуть судорожней риск с пол-зрения назад
сквозь перстень пустоты ах небо в ней глазасто
всей радугой туда жаль облака слезят

на лопасть вечности не в фазе неотложка
зато не мешкает стремительной стопой
тень учредителя чье солнышко окошко
но не в который свет так верили с тобой

печально что пора куда котят топили
причина той воды кому она горька
что редко и не всем дано побыть такими
как тополь где метро и зритель у ларька

за пригоршню шмелей и суслика на стреме
все глупости снести и снова быть вчера
ведь жалко остывать в железной катастрофе
совсем не хочется но очередь пришла

вот возраст когда постигаешь дрожа
безжалостной жестью примера
что раз красота никому не должна
спасают неправда и вера

пусть птичкой помечено время с тобой
с кем речь приручали теснимы толпой
в земных казематах казенных
поднимется пламя из недр и трясин
но имя которое в сердце носил
отсутствует в списке спасенных

поднимется голос но тверже молва
любого любителя петь из горла
полезней молчать и молиться
в кривой перспективе не вечно равны
текущие в город шеренги травы
и рим провожающий китса

ура с коромыслом к реке на ветру
чуть птичка в графе то и коршун вверху
потрепанный блок над непрядвой
какие там кони и скифы в пизду
гранитные бабы пешком по песку
вся смерть получилась неправдой

так тяжко намолены эти места
скорее бы стала планета пуста
своим барсукам и косулям
ни эха в горах от позорных острот
лишь мраморных граций безрукий фокстрот
над греческим битым сосудом

немного осталось вот это и есть
зеленая бронза гремучая жесть
в огне монитор как бумага
короткий пробег без обмана

помнишь цинтия перно на петровке
где грустили мы ладонями к небу
но пропали с той поры как микробы
о микробах долгой памяти нету

собирались в трускавец или байи
бурным морем до тартесса и дальше
получилось только в лес за грибами
ночевали на малаховской даче