Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века

Прекрасная, младая Изабелла!
Лоренцо, восхищенный пилигрим [450] Лоренцо, восхищенный пилигрим… — Сравнение влюбленного с пилигримом многократно встречается в поэзии английского Ренессанса; таким образом, с первых строк Китс как бы указывает читателю на время действия поэмы и на источник сюжета («Декамерон»). !
Она душою нежною робела,
За общей трапезой встречаясь с ним,
И юноша тянулся к ней несмело,
Ее блаженной близостью томим, —
И по ночам вздыхал и плакал каждый,
Обуреваемый любовной жаждой.

Так под единой крышей много дней
Любовь была и горем, и отрадой;
Он ежечасно думал лишь о ней,
В дому, в лесу или под сенью сада, —
Ей голос юноши звучал нежней,
Чем шум листвы, чем рокот водопада, —
И, образом его увлечена,
Не раз губила вышивку она.

Томясь в своем покое одиноком,
Он знал: она недалеко сейчас;
И проникал он соколиным оком
В ее окно, и видел каждый раз:
По вечерам, в смирении глубоком,
Молясь, она не опускает глаз,
А ночью слышать жаждал с нетерпеньем,
Как утром дева сходит по ступеням.

Печально миновал прекрасный май;
Царила грусть июньскою порою.
«О, завтра для меня наступит рай —
Я сердце госпоже моей открою».
«Коль он меня не любит, то пускай
Навек расстанусь с прелестью земною…»
Так грезили в полночный час они,
Но тщетно длились горестные дни.

Младая дева мучилась дотоле,
Пока не истощился цвет ланит, —
Так мать, когда дитя кричит от боли,
У колыбели тает и скорбит.
Лоренцо думал: «Я не в силах боле
Смотреть на муки. Сердце мне велит:
Я ей мою любовь открыть посмею,
Хоть для того, чтоб плакать вместе с нею».

Так он однажды утром возгласил.
Но сердце было выпрыгнуть готово
От робости; недоставало сил;
Сердечный жар не дал сказать ни слова
И всю его решимость погасил, —
А мысль к невесте устремлялась снова.
Кто любит, тот в один и тот же миг
Бывает столь же кроток, сколь и дик.

Еще одна бы ночь над ним висела,
Тоскою и любовью тяжела, —
Когда бы не младая Изабелла,
Взор не сводившая с его чела, —
Что в это утро смертно побледнело.
Она решилась и произнесла:
«Лоренцо!..» — и умолкла столь же скоро,
Все досказав одним сияньем взора.

«О Изабелла, я могу едва
Решиться молвить о моей кручине;
Люблю тебя, поверь в мои слова,
Как веришь избранной тобой святыне;
От мук душа моя почти мертва, —
Я не посмел бы говорить и ныне,
Но дольше не могу прожить и дня,
В груди любовь безмолвно хороня.

Любовь моя! Зима уйдет, бушуя,
С тобой весна, лучиста и чиста.
Коснуться ныне алых роз хочу я,
Бутонов, где таится теплота».
И вот — сомкнулись рифмой поцелуя
С устами девушки его уста;
И, как росток под нежной лаской лета,
Блаженство их вступило в час расцвета.

Они расстались, будто два цветка,
Несомые волнами аромата, —
Но встреча вновь была уже близка,
Девица пела, радостью объята,
Хваля стрелу умелого стрелка,
А юноша стоял в лучах заката,
Следил, как солнце падало во тьму,
И радовался чувству своему.

И вновь сошлись они при первых звездах,
Взошедших на хрустальный свод небес,
И много раз встречались так при звездах,
Взошедших на хрустальный свод небес,
В беседке, где дышал цветами воздух,
Укрытые от суетных словес, —
Как жаль, что все изменится, что вскоре
Пойдет молва об их великом горе.

Нет, им печали не было дано.
Как много слез излито за влюбленных,
Как много скорби с ними заодно,
Как много воздыханий похоронных, —
Как много повестей сочинено,
Во злато и сафьян переплетенных;
Лишь ту восторгом встретить не могу,
Где Ариадна ждет на берегу. [451] Где Ариадна ждет на берегу. — Имеется в виду древнегреческий миф о Тезее, который, с помощью Ариадны убив Минотавра, увез Ариадну с Крита, но покинул ее спящей на берегу острова Наксос.

Хотя в любви — от горечи великой
Лекарство в малой сладости найдешь, —
Дидона тенью странствует безликой, [452] Дидона тенью странствует безликой… — Имеется в виду эпизод из «Энеиды» Вергилия, когда покинутая Энеем царица Карфагена Дидона бросилась в горящий костер.
И нашей деве счастья не вернешь;
Ее жених индийскою гвоздикой
По смерти не был умащен, — так что ж, —
Известно даже пчелам, что недаром
Отравленный цветок манит нектаром.