ГЛАВА 2
После строфы 1 в рукописи :
Как-то проснулся,
Глянул — сосна,
И растерялся сразу.
Я — на сосну:
И не сосна,
А белоснежная ваза?!
Я — к тополям,
Я — на поля, —
И не могу
надивиться:
Вижу: стоят мои тополя
Все, как один, —
В рукавицах?!
Я — на дома:
И — не до-ма!
Бабушки в чепчиках белых!
Патриархальная зима?!
Чтоб ты
Сгорела!
За ночь
И ветер
И стужу скрутя,
Утро дремало
На перьях метели,
Спокойное,
как дитя
в колыбели.
После строфы 1 в БР:
В наших окраинах
Еще бубенец
С полным гражданством
Бубнит на морозе,
И расчертили дорогу вконец
Серебряные полозья.
После строфы 3 в рукописи:
Ах, золотое начало!
Ах,
Неповторимые зимние танцы
Пёхом,
на санках
и на коньках
Тащат ребята
Удобные ранцы.
Славно ребятам,
Тепло! Светло!
Мне и неладно
И грустно.
Слезы текут,
А ты — в стекло
Стоишь, пятачок приплюснув.
Взрослым — наверно бы,
Кинулся пить,
А у парнишки
Утеха иная:
Выскочу — стерва!
И ну лупить!..
А за что?
Не знаю…
После строфы 5 в рукописи следовал текст, на первых трех строфах которого М. Горький сделал помету: «Плохо звучит»:
Вечером — бронзовой
Дремой объят
Терем многооконный.
Чайками — ставни,
И на закат
Окна горят,
Как иконы.
Ночью — библейская красота!
Синее и густое.
Домик,
над домиком высота.
Домик —
под высотою.
Вы понимаете:
бок о бок —
Небо чуть-чуть повыше.
И может быть, здесь
Квартирует бог,
И только на время
Вышел.
И не его ли
Это нога
Мнет снеговую жизнь?
Ночь…
рафинированные снега.
Ночь…
ювелирная высь.
Звездной казны
Золотистый мороз
Кружится весь —
До копейки.
В домике полночь.
И — вроде звезд —
В домике канарейки.
Спит караульный
С морозом в усах.
Тишь снеговым горностаем.
В домике тихо.
Как в небесах:
Тетя — считает!
Право — расход,
Лево — приход.
Ручку… и в книгу.
И больше
ни слова.
Смотрит на счеты
Китайский кот
С усами сторожевого.
Блещут клычки
У китая в усах,
Чудятся мыши
В костяшках китаю.
В домике тихо,
Как в небесах:
Тетя считает.
Даст же всевышний
Такую лафу
Дьявольскому творенью!
Стерва я буду,
Если в шкафу
Меньше чем пуд
Варенья!
_____
Не пил мой батя
Ни серу,
Ни бром.
Это не козыри
В нашей касте.
В бороду руку —
И серебро
Перебирает в кассе.
Дескать, учесть,
Дескать, подчесть, —
Все до единой вычесть.
Чудится бате:
— Пять или шесть?
Сколько у тети тысяч?!
Трудно родителю
Без пера.
Ходит, седую крошит,
Брюки в гармошку,
Гармошка в спираль
Крутится на галоши.
Старая крыса
Старалась не зря.
Боже спаси, напротив.
Словом, короче говоря —
Я попадаю
К тете.
После строфы 5 в тексте БР:
Вор не узнает,
А родственник — да.
Ну, так из этого видно:
Знал мой папаша
До гроша всегда —
Теткины злыдни.
Старая крыса… и т. д.
ГЛАВА 3
Окончание в тексте О (1929, № 4) (оно было впоследствии зачеркнуто в рукописи):
Встал я
Над телкой,
А слезы — в ручьи, —
Если бы так человека жалели! —
Стал я
Над телкой,
А слезы мои
Сыпятся
Ожерельем.
Рыжее солнце
Кипит на лугу,
Лугом пасутся
Парные коровы.
«Нет, — говорю, —
Не могу.
Честное слово!
Нет, — говорю, —
Палачу
Я не завидовал очень…
Нет», — говорю,
А сам — точу
Нож (между прочим).
ГЛАВА 4
Строфа 5 в рукописи и О (1929, № 4):
Тетке бы надо
Давным-давно
Сделать на пузе
Прореху…
«Ладно, — я думаю, —
Ничего
Тетю пырнуть
(Для смеху!)»
После слов «чем воровать с весами» (строфа 15) в рукописи БР и О:
Честное слово,
С Костей вдвоем
Мы настоящая
«Добрая фирма»!
Звезды считаем,
Песни поем
И ударяем по ширме!.. [68] Ударяем по ширме — лазаем по карманам.
После заключительных слов главы в тексте О:
СВОИМ ГОЛОСОМ
Мне не по сердцу
И нож,
И разбой.
Сильный мечтой,
И возможностью сирый,
Плакал нередко я
Над собой
И над ограбленным миром.
Но, вспоминая
О горькой судьбе,
Я надрываюсь:
— Божественно!
— Дивно! —
Как хорошо, что пришел я к борьбе
Не гимназистом наивным!
Читать дальше