Иосиф Уткин - Стихотворения и поэмы

(«Телефон»)

Но далеко не все, как видел поэт, свершалось «для любви». Факты нарушения социалистической законности в конце 30-х годов наложили отпечаток на творчество многих советских писателей, в том числе и на поэзию Уткина. Приступы пессимизма, даже отчаяния иногда врасплох застигали поэта. В такие минуты ему казалось, что он одинок и затерян в жестоком мире, что в сплошном мраке лишь он один страдает и «горит», что, быть может, выход в том, чтобы «подольше спать — не просыпаться».

Внимательно приглядываясь к тревожным явлениям в жизни 30-х годов, поэт, однако, понимал необходимость побороть растерянность, чувство беззащитности и обреченности. Показательно в этом отношении стихотворение 1940 года «На прогулке»:

В этих строках Уткин утверждает древнюю и беспощадную истину о том, что носители зла «волки» — люди с инстинктами хищного зверя — не так уж и страшны сами по себе, что их можно, при желании, одолеть; а что гораздо опаснее «серые зайцы» страха, «грызущие» души некоторых людей, и что «сладить» с этим иногда бывает невозможно. Стихотворение «На прогулке», хотя и несущее на себе печать безысходности, способствовало распрямлению человеческой души, ибо обличало безотчетную людскую трусость, инстинктивное желание спрятать голову под крыло.

Надо сказать, что настроения отчаяния, потерянности, одиночества были для Уткина преходящи; их заглушали жизнеутверждающие оптимистические ноты. Однако игнорировать стихотворения, рожденные в моменты приступов пессимизма, никак нельзя. Без них творчество поэта предстает приглаженным, искаженным и далеко не полным.

Естественно, что некоторые свои вещи Уткин опубликовать в то время не мог. Вдобавок с каждым годом он все строже и требовательнее относился к своей поэзии, оставляя в столе хорошие стихи о природе, любви и красоте человека. В его сборники, вышедшие в 30-е годы, вошло менее половины им написанного.

Но и та часть поэзии Уткина, которая была известна читателям и слушателям, пользовалась большой любовью и популярностью. Уткин был одним из весьма немногочисленных поэтов-лириков в годы, когда на лирическую поэзию был большой голод; значение его творчества трудно переоценить. Очень характерны слова, написанные поэту в 1937 году одним из его читателей: «Мне хотелось крикнуть всем, что есть у нас человек, который кроме героики наших будней может высоко говорить о простом человеческом чувстве…» [25] Письмо Уткину неизвестного читателя (ЦГАЛИ).

О важности, даже насущности лирики именно как жанра этического, о воспитании ею чувств человека можно судить по запискам, которые получал Уткин на своих творческих вечерах. Проблемы дружбы и любви, красоты и верности, подлинных и мнимых чувств и свойств человека — вот темы этих записок, которые поэт бережно хранил у себя… Трудно переоценить и человеческую активность поэта, выражавшуюся не в словах (с годами Уткин все реже выступал на писательских собраниях с речами), а в конкретных делах. За все Уткин брался «горячо и споро»: возглавлял ли он редакцию поэзии в Издательстве художественной литературы, работал ли в литконсультации с начинающими поэтами, выступал ли с творческими вечерами в различных городах страны (поэт очень любил такие поездки).

Последняя «мирная» поездка Уткина состоялась летом 1941 года. Еще в июне поэт выступал в Севастополе на встрече с редакцией газеты «Маяк коммуны», а в августе он оказался в брянских лесах — в качестве работника фронтовой газеты «На разгром врага».

Каждый день в печати появлялись стихи Уткина, исполненные гнева, ненависти к врагу и, начиная уже с первого стихотворения, написанного на следующий день после объявления войны («Гнев миллионов»), непоколебимой убежденности в победе. Уткин писал о подвигах наших летчиков, партизан, машинистов, о народной смекалке, о готовности каждого человека отдать свою кровь и жизнь за родную землю («Дружба соколов», «Старый партизан», «Машинист», «Народная сметка», «Народный фонд» и другие). Многие из этих стихотворений создавались уже непосредственно на фронте — в блиндажах и окопах, а потом печатались на походных типографских станках — в шалашах, в чаще брянских лесов, — там помещалась редакция газеты «На разгром врага». И всюду, как правило, поэт был на передовых позициях, не зная, что такое страх, и умея быть настоящим агитатором среди бойцов, видевших в нем своего «комиссара», служа им примером мужества и спокойствия.