Нелли Закс: Звездное затмение

Земля в своей могиле из огня
сморщила свой каменноугольный лик

Беспомощное во сне
болит уже пробуждение

Но черный плащ ресниц
пугает еще свет

Так поднимается гора
в мое окно.
Бесчеловечная любовь,
перемещает она мое сердце
в сияние твоего праха.
Кровь моя застывает гранитом скорби.
Бесчеловечна любовь.

Ночь и смерть строят ей страну
изнутри и снаружи
не для солнца.
Звезда — запечатленное вечернее слово,
прорванное
бесчеловечным прибытием
любви.

Повиснув на кусте отчаянья
и все же выжидая когда сказание цветения
перейдет в свое предсказание —

искушенный в чародействе
вдруг боярышник вне себя
из смерти в жизнь врываясь —

Затаенное в колчане
стрелой не пущенное
и солнце всегда черное вокруг тайны
сгорблены тридцать шесть в скорбной работе

Но здесь
теперь
конец —
Все сохранено для пожирающего огня
Его отсутствия

Тут
в болезни
Перебродив до ясновиденья
натыкается пророчица посохом
на сокровище души

В дебрях золото спрятано.

Не знаю мéста
где беженка любовь
слагает свою победу
где начинают видения
расти в действительность
где хранится еще улыбка ребенка
брошенная как игрушка в играющее пламя
но я знаю что этим питает земля
свою звездную музыку возжигаемую с бьющимся сердцем.

Искривленная линия страдания
нащупывая божественно воспламененную геометрию
вселенной
всегда на твоих светящихся следах
и вновь погасая в падучей
этого нетерпения дойти до конца —

и здесь в четырех стенах ничего
кроме рисующей руки времени
эмбриона вечности
с древним светом над головой
и сердце связанный беглец
выпрыгивая из своего призвания: быть раной

Ночь была гробом из черного пламени
красные «аминь» молитв
схоронились там

В этом пурпуре коренились зубы-волосы-и тело
дерево на ветру духов
Светлоликое — этот однодневный херувим
воспламенился
Огни в кровеносной сети
все влеклись к своему толкованию

В пепле бессмертия играла музыка

Эта цепь загадок
на шее ночи
королевский девиз вдали написанный
неотчетливо может быть полетом кометы
когда рваная рана неба
болит

тут
уместиться в нищем
и на коленях
измерить все дороги земные
своим телом

ибо отчетливость
нужно выстрадать
и научиться смерти
в терпении —

Так одинок человек
ищет на востоке
где Меланхолия появляется на лице рассвета

Красен восток перед петушиным криком

слушай меня —

львиным наскоком
в хлещущей молнии экватора
сгинуть —

слушай меня —

детскими лицами херувимов поблекнуть
вечером

слушай меня

в голубом севере розы ветров
бодрствуя ночью
почка — смерть уже на веках

и дальше к истоку —

Этой ночью
свернула я в темном переулке
за угол
и легла моя тень
в руку мне
тень — поношенное платье —
не хотела расстаться со мною
и цвет небытия говорил мне:
Ты на том свете!

Взад и вперед хожу
в теплой комнате
сумасшедшие в коридоре
и черные птицы на улице
верещат о будущем
наши раны взрывают злое время
только часы идут медленно —

Ничего не делать
на глазах блекнуть
мои руки — останки украденного взмаха крыльев
я зашиваю ими дыру
а они вздыхают над этой зияющей бездной —

Стираю мое белье
много смерти в рубашке поет
тут и там контрапункт смерть
ниткой в иголку ее вдевали гонители
чтобы сглазить

Ест меня ткань во сне —