Николай Огарев - Стихотворения и поэмы

Чтоб бог ему был обороной

И пекся о его судьбе;

Иль молча, сидя на диване,

Гадает трепетно о нем,

И все о нем, о милом Ване,

О внуке ветреном своем.

"Ну, что ваш внук?"

"Писал недавно".

"Чай, денег просит милый внук?"

"Ну что ж, что просит? Вот забавно!

Ему ведь нужно для наук.

А мне?., стара я для наряда,

И.ничего самой не надо!"

И вынет дочери портрет,

В живых которой больше нет,

И смотрит с грустною отрадой,

И смотрит долго, и потом

Утрет слезу свою тайком.

4

И вот еще, близ церкви белой,

На снежном холме, при луне,

Я вижу - крест осиротелый

Стоит в печальной тишине

Над безыменною могилой...

И мужа, дышащего силой,

Опять на память мне пришло

И величавое чело,

И ум, наукою развитый,

И дух насмешки ядовитой

Над всем, что подло и смешно.

Он был когда-то мне одно,

Одно отрадное явленье

В глуши печальных деревень,-

Где торжествующая лень

На ум наводит усыпленье

И ни один еще вопрос

Людей глубоко не потрёс.

Но мимо, мимо! сердцу больно!

Не вызывай теней из тьмы!

Зачем давать слезе невольной

Остыть на холоде зимы?.

5

И дале в путь! Встречают взоры

Равнины, горки, косогоры,

И вдоль пути ряд глупых вех,

И всюду неподвижный снег.

Вот здесь пустырь. Была недавно

Деревня. Жили в ней исправно;

Но от нее теперь одни

Торчат обугленные пни.

В субботу в ночь оно случилось:

Проснулась баба хлебы печь

И затопила - как водилось

Давно надтреснутую печь.

На крыше вспыхнула coлома,

И, подхватив, пошла вьюга

Носить огонь от дома к дому

С остервенением врага;

И кровли, пламенем объяты,

Треща, обрушилися в хаты.

Со сна вскочили мужики,

Стремглав пустились бабы в страхе

На улицу в одной рубахе,

За ними дети, старики...

Пожар! пожар! скорей! спешите!

Багры давайте, топоры!

Ломать!.. Да где ж их взять - багры?

Воды! вези воды! тушите!..

Крик, беготня, и вопль, и шум;

В беде исчез последний ум;

Хватились бабы за пожитки

Спасать холсты, корыта, нитки...

А по дворам поднялся рев

В огне покинутых коров,

В забытой люльке визг ребячий

Бессильно замер в общем плаче.

Спасенья нет! Толпа глядит,

Оцепенев, как всё горит;

Багровый блеск в мерцаньи длинном

Ложится по снегам пустынным.

Так в пору раннего утра

Я не застал уж ни двора.

Без слов, без дел, без помышлений

Бродили люди, словно тени;

С седою всклоченной косой

Старуха дряхлая сидела

У пепла и ребенка грела,

Мотая глупо головой.

Там, где околица, бывало,

В сугроб закутавшись, дремала,

Спаленный столб печальный вид

Хранил, как старый инвалид.

Но тут (у выезда иль въезда),

В порыве бурного наезда,

Мне повстречался становой,

Приятель закадычный мой.

С пучком приятных увещаний,

По воле ревностных властей

Он торопился для стяжаний

Недовзнесенных податей;

Но тут - хоть в нем душа окрепла

На службе - перед грудой пепла,

Как будто громом поражен,

Велел остановиться он.

Вздохнул, привстал, всплеснул руками

И вновь их опустил... Потом

Уныло щелкнул языком,

И мы разъехались...

6

Полями

Я еду долго. Скучен путь!

Но вот направо повернуть,

И виден лес в тиши глубокой.

Луна мерцает сквозь дерев,

И тени длинные стволов

По снегу стелются. Далеко

В лесную глубь уходит взор;

Уныл и гол холодный бор,

И пусто отголосок смутный

Блуждает в чаще бесприютной.

За этим лесом на горе

Высокий дом стоит, дряхлея.

Я знал его в иной поре!

К нему вела дубов аллея;

Литой решетчатый забор

Каймил его широкий двор,

Шумел прохладой сад столетний

Приют роскошный неги летней.

И было время, каждый день

Из городоз и деревень

Съезжались гости; дверь подъезда

Не умолкала от приезда,

И в дом богатый принимал

Гостей радушный генерал.

Храня времен минувших нравы,

Он жил вельможей и любил

Пиров затейливых забавы;

Свои доходы не щадил

И сотни слуг рядил, как франтов,

Держал собак и музыкантов;

Неистощим был мшистый клад

Душистых вин в его подвалах,

Достойно царственных палат

Сияла роскошь в пышных залах...

И вот к нему со всех сторон

Спешили гости на поклон:

Спешил бедняк, судьбой прижатый,

Искавший милости богатой,

Спешил и тот, кто от него

Не ждал, конечно, ничего,

Но так - лелеял вместо чести

Наклонность к бескорыстной лести,

И среди них торжествовал