Лариса Рубальская - Собрание сочинений в одном томе

Боюсь, что я врагов не заслужила.

Легко ли Вам сказать хорошему человеку, что, например, он сочинил плохую музыку на Ваши стихи? Вообще, легко ли Вам говорить правду людям?

Когда я училась в школе, любимым литературным героем для меня был Лука из «На дне». Лука — утешитель. Вот и я немножко Лука. Не от слова «лукавый», в смысле хитрый.

Но утешитель — да, это про меня. Я очень неохотно подвергаю критике людей, и сказать композитору, что не очень нравится сочиненная на мои стихи музыка, я не могу.

Не люблю, когда люди, ничего не умеющие сами, начинают отчаянно критиковать чью-либо работу. Конечно, может что-то не нравиться, но говорить об этом создателю надо иметь право.

Возможно, я не права.

И если бы могла прямо говорить, что думаю, больше бы моих песен распевала страна. Но я всегда испытываю чувство благодарности, что композитор обратил внимание на мои стихи и сочинения. Поэтому я всегда одобряю музыку. «Да, да, очень хорошо, спасибо большое». И меня лучше не спрашивать в надежде получить на вопрос правильный ответ. Я заранее готова одобрять, хвалить. Лишь изредка я позволяю себе сказать примерно так: «Да, наверное, вы правы, хотя иногда я думаю по-другому».

Чисто японский оборот.

А может, стоит кому-то у меня этому поучиться?

Верите ли Вы в судьбу? И в то, что судьба может быть несправедлива к человеку?

В судьбу я то верю, то не верю.

Не хочу говорить общие слова, но иногда я сдаюсь: «Что поделаешь, судьба…»

Иногда борюсь и побеждаю, но и это, наверное, судьба. За многое я ей благодарна, за многое на нее обижена.

А в песенке написала так:

И пусть эти случайные сплетения продолжаются подольше.

Правда ли, что Вы и в жизни, а не только в передаче «Что? Где? Когда?» — человек очень азартный и заводной?

Вот есть люди, предназначение которых — быть судьями, экзаменаторами.

А я — врожденный конкурсант, хотя много раз мне приходилось сидеть в различных жюри и участвовать в чьей-то судьбе. Но, на самом деле, мне все время хочется испытывать себя — на быстроту и игру ума, на особенности памяти.

Поэтому я очень люблю всякие телеигры, а азартные заведения мне лучше обходить стороной. Я, конечно, не потеряю рассудок и не стану банкротом, оказавшись в казино. Но долларов сто просажу запросто. Когда я оказалась в команде «Что? Где? Когда?» — не было человека счастливей меня. Тогда наша команда ни разу не проиграла, но мы решили отдать игру знатокам. Я даже песенки по этому поводу написала.

Кто теперь Ваш читатель и зритель?

Я много езжу, выступаю — рассказываю всякие истории, пою как умею. Всякий раз радость, что залы полны, люди слушают — радуются, страдают. Иногда бывает страшно: вот стою на сцене я — немолодая, некрасивая, толстоватая тетка, рассказываю о самых простых вещах, а люди смотрят с таким теплом, слушают внимательно. После концертов подходят и говорят мне удивительные слова. Иногда я даже протестую: «Ой, не говорите мне этого. Не портьте характер», а они мне: «Нет, вы уже не испортитесь».

Хорошие люди.

Раньше, мне кажется, были зрители постарше, а сейчас «…слух обо мне пошел…». Какая наглость с моей стороны в этой связи цитировать Великого! Но действительно, уже по нескольку раз приезжаю в один и тот же город и вижу, что молодежи приходит все больше.

Особенно меня удивляет, что мужчины приходят тоже. Мне не верится, что они приходят добровольно. Наверное, в чем-нибудь провинились перед женами и теперь отрабатывают повинность и плетутся, куда жены прикажут.

Насколько автобиографичны Ваши рассказы?

Я еще не знаю, какой будет обложка новой книги. Но какую бы фотографию там ни поместили, все равно на ней я — улыбающаяся, довольная, и, наверное, трудно поверить, что все, кто населяет мои нехитрые повествования — бедолаги разные, аварийные тетки, разлучницы и изменницы — это все я и есть. Давно живу на свете, разное бывало.

«И вот сегодня у меня генеральная уборка», — подумала я. С этих пыльных полок взметнулась пыль воспоминаний, и вы узнали обо мне всё. Ну, почти всё.

Муза — капризная барышня. Она хочет единолично владеть жизнью того, кого удостаивает своим посещением. И уж если кому-то повезло быть этим самым удостоенным — будь только тем и счастлив, и служи ей, и подчиняйся, и жертвуй, и целуй ей пятки, и место уступай, и всякое делай, чтобы только ублажить ее и чтобы она подольше погостила.