Анатолий Штейгер - Мертвое «да»

В целом же содержание писем, вплоть до причин охлаждения Гиппиус к адресату, достаточно красноречиво говорит само за себя и развернутых комментариев не требует. В необходимых случаях даны лишь краткие пояснения и ссылки, а также некоторые уточнения. Публикуемые ниже письма З. Н. Гиппиус печатаются по копиям с оригиналов, хранящихся в Литературном архиве Музея национальной литературы в Праге, письма А. С. Штейгера — по оригиналам (письма 3 и 7) и машинописным копиям, хранящимся в архиве Музея Марины Цветаевой в Болшеве. Все письма публикуются впервые. Приношу благодарность сотруднице Литературного архива Марте Дандовой и директору болшевского музея Зое Атрохиной за предоставленные для публикации материалы и возможность опубликовать переписку в полном объеме.

1

А. С. Штейгер — З. Н. Гиппиус 9 июля 1927.

Глубокоуважаемая Зинаида Николаевна

В. В. Философов показал письмо, содержание которого меня необыкновенно обрадовало [82] Письмо отправлено из Сент-Женевьев-де-Буа, где месяц назад в Русском Доме А. штейгер получил должность секретаря. Среди тех, с кем у него завязалось знакомство, был Владимир Владимирович Философов (1857–1929) — действительный статский советник, член Союза русских дворян в Париже, брат известного публициста и общественного деятеля Д. В. Философова, долгие годы сотрудничавшего с Мережковскими. . Я бесконечно благодарен Вам за Ваше разрешение писать Вам, о чем я, конечно, не смел и мечтать, а также за то, что осенью Вы пускаете меня в Ваш дом. Это тем больше меня радует, что из воспоминаний и статей я знаю, насколько невыносимы для больших писателей и поэтов легионы литературных мальчишек, пишущих стихи и стихами бредящих, и которых за эти недостатки обыкновенно не пускают на порог [83] «“Старшие” немилосердно презирали “младших”», — писала об этом в статье «Мальчики и девочки» Гиппиус («Последние новости», 1926, 17 сент.). . Для меня будет большим счастьем встреча с Вами, т. к. Вы столько знаете и были знакомы с людьми, бесконечно меня интересующими, как например, Андриевский [84] Правильно: Андреевский Сергей Аркадьевич (1847/1848- 1918) — поэт, критик. Зинаида Гиппиус познакомилась с ним в 1889, позже называла его своей «“подругой”, - единственной, зато настоящей» (З. Гиппиус, Дмитрий Мережковский. Париж, 1951.) По-видимому, Штейгер назвал его фамилию, вспомнив статью Гиппиус, посвященную С. А Андреевскому и опубликованную в еженедельнике «Звено» (1926, №№ 171–172). и Брюсов. Я до смерти боюсь сделаться одним из тех сытеньких, богатеньких, пустеньких, о которых Вы писали в прошлом году, рассказ о которых меня глубоко поразил и заставил сильно призадуматься над тем, что никогда бы не пришло мне в голову раньше. Мне кажется, что благодаря Вашей доброте и вниманию к молодежи, Вы бы могли мне так много помочь и так многому научить. Мне 19 лет и я совсем новичок, только что начинающий присматриваться к окружающему. Как Вам, кажется, писал В.В. Философов, я монархист, но очень мало похожий на монархистов штампованного образца. Еще сравнительно недавно я ничем не отличался от общепринятого типа марковских молодцов, только другой ориентации. Потом мне случайно попались несколько томиков Гумилева и Ахматовой, я на время бросил Вестники и Двуглавые Орлы, и вдруг, увидел, что вернуться на старый путь я уже не в состоянии. Вся эта безвкусица, вся эта шорность и самодовольная безграничная глупость привели меня в ужас, и я стал смотреть на окружающих меня «деятелей» и «поэтов» совершенно другими глазами. На меня повеяло такой мертвечиной и такой безвкусицей, такой бездарностью и пошлостью, что я не смог не порвать круто со всем этим кругом и всем ему сопутствующим и остаться в безвоздушном пространстве, т. к. с моим монархизмом я расстаться не мог и никогда не расстанусь. Как ни странно, но в подобном моему положении оказались еще многие, теперь объединившиеся в клуб монархический, но среди монархистов имеющий репутацию сменовеховской ячейки. Нам кажется, что у монархий и монархов никогда не было больших врагов, чем монархисты, т. к., к сожалению, их единственное занятие и цель состоит в опошлении и выставлении в юмористическом виде всего того, что должно бы было быть для них свято и высоко. Это относится ко всем правым, а наши правые эмигрантские непереносимы еще своей озлобленной ослепленностью и полным отсутствием элементарного национализма и любви к России, для них несуществующей, замененной национализмом «зарубежным», эмигрантским. На днях должен появиться в печати наш первый сборник [85] Первый сборник парижских младороссов под названием «К молодой России» вышел в 1928 году. Его авторами были: А. Казем-Бек, К. Елита-Вильчковский (Вильчковский), Н.С. и Ю.С. Арсеньевы. , который, если Вы разрешите, я пришлю Вам. Мы смотрим, т. е. стараемся смотреть на вещи трезво и прямо, не впадая в фактопоклонство, желая, в общем, чтоб (помните Ваше стихотворение) было «ультра-фиолетово» [86] Имеются в виду заключительные строки из стихотворения Зинаиды Гиппиус «Программа» (1918): «Что мне зеленое, белое, алое? // Я хочу, что было ультра-фиолетово…» Штейгер мог прочесть его в «Современных записках» за 1923 г. (№ 15). . Вместе с тем боимся и избегаем иллюзий, самодовольства, евразийского нахальства (хотя евразийцы нас и любят), партийных рамок и прочих принадлежностей монархических партий. Однако, после жестокого разочарования, я к политике охладел, т. к. при трезвом к ней отношении наша «политика», кроме горечи, дать ничего не может, а в поэзии скрыто столько радости, ее красота и чистота дают такое наслаждение, ради которого стоит любить и жизнь и не замечать иногда очень тяжелой действительности.