Валентин Парнах - Испанские и португальские поэты - жертвы инквизиции

Бык — минотавр.

«Амфитрион, или Юпитер и Алкмена». — От Плавта до Жироду драматурги пользовались историей военачальника Амфитриона, обманутого Юпитером, соблазнившим Алкмену, его добродетельную жену: бог принимает облик смертного, своего соперника, и Алкмена изменяет с ним мужу, будучи при этом уверена, что отдается Амфитриону. Хитрый Меркурий, посланник богов и покровитель торговли, играет важную роль в этом трагикомическом предприятии. Плавт в акте 1, сцене 1-й своего «Амфитриона» и Мольер, в акте 1, сцене 2-й своей пьесы того же названия, представляют Меркурия как двойника Двойника (Sosie), слуги Юпитерова соперника. Антонио Жозэ да Сильва, в акте I, сцене 3-й своей комедии, показывает Меркурия переодетым в Сарамаго, имя которого означает по-португальски «хрен». В этом шутовском диалоге Меркурий и Сарамаго перекидываются острыми словечками, неустанно играя ими. Некоторыми чертами этасцена напоминает нам «Замечательную историю человека, потерявшего свою тень», произведение немецкого романтика Шамиссо, появившееся после смерти Сильвы. Я назвал эту сцену: «Ни человек, ни тень».

...do, das (лат.) — даю, даешь.

оттеняться... ценится... тениста... тенью... — в подлиннике игра слов.

«Критский лабиринт» (см. прим. на стр. 216). — Хитрый Эсфузиоте, шут-лакей Гезея, выдает себя за своего господина и обещает Гарамелле ( Тараторке), служанке Ариадны и Федры, жениться на ней. В то же время он сулит Сангишуге (Пиявке), тетке Тарамеллы, брак с афинским послом Ликасом. Между тем Ариадна и Федра — обе влюблены в настоящего Тезея. Лидор влюблен в Ариадну, Фебандр — в Федру. Первый посылает Тарамеллу с поручением к Ариадне, второй посылает Сангишугу с поручением к Федре. Целый клубок интриг раскручивается в «Критском лабиринте». Некоторое время Эсфузиоте обладает ключом от всех тайн. Этот мнимый князь вершит судьбы всех действующих лиц. Обманутые Тарамелла и Сангишуга проклинают Эсфузиоте. Но ему и горя мало. Все устраивается к лучшему. Если в приводимой нами сцене Эсфузиоте, во плоти или в изображении, не был подвешен в воздухе над действующими лицами, а действительно летал, как это практиковалось в итальянских и французских балетах XVI и XVII веков, эта комедия была интересна и в смысле театральной постановки.

Глоткой вниз — намек на пытку дыбой. Пытаемых подвешивали и бросали головой вниз.

Обвинительный акт по делу Луиса де Леона. — Напечатан в «Библиотеке испанских авторов».

Вульгата — латинский перевод Библии.

Item (лат.) — также.

Соломонова «Песнь песней» есть любовная песня к супруге. — Так же истолковывал ее Ибн-Эзра. По католическим толкованиям, Суламифь — церковь, по некоторым еврейским толкованиям, — идея Израиля.

Alternatim (лат.) — попеременно.

Документы мексиканской инквизиции извлечены из книг:

Genaro Garcia. Autos de fe de la inquisicion de Mexico (Mexico, 1910).

E. de Molinas. Documentos ineditos y muy raros.

J. T. Medina. El tribunal de Santo Oficio en las islas Felipinas.

C. A. Kohut. Martyrs of the Inquisition in South America (Baltimore, 1895).

Постановление о пытке — см. вступление «Инквизиция и поэзия», стр. 7.

Алькад — начальник тюрьмы, тюремный надзиратель, комендант крепости. Не смешивать со словом алькальд — чиновник правосудия: совмещал функции городского головы, мирового судьи и полицейского комиссара (от арабского аль-кади — судья).

Ординарий — «обыкновенный», ординарный судья в духовных делах, в католической церкви. Гак как в пределах диоцеза, в обыкновенных случаях, церковная власть принадлежит епископу, то ординарием является для них каждый епископ. В инквизиции ординариями и были епископы.

Самбо (Zambo) — сын негра (или мулата) и индианки, а также сын индейца и негритянки (или мулатки) в Южной Америке.

...в общих аутодафе. — В том же аутодафе предстал Рафаэль де Собремонте, сын Томаса Требиньо де Собремонте.

«Генеральное аутодафе... в 1680 году». — Напечатано отдельным изданием в Мадриде. Об этом аутодафе сохранились воспоминания одной зрительницы француженки: «Моя подруга побоялась присутствовать при сожжении не знаю скольких евреев, безбожников и еретиков в аутодафе, состоявшемся 31 июля 1680 г. Давно не было столь прекрасного зрелища, гласит отчет о сем аутодафе. Подобное времяпрепровождение христианской народности придает особую прелесть ребяческой забаве, состоящей в том, что, как в карнавале, король и королева кидают друг в друга яйцами, полными душистой жидкости, и продолжается сие целые дни» («Две француженки в Испании». Французский журнал «Correspondent», октябрь 1887 г.).