прошли через века испанской и португальской истории. В то время как мусульмане бежали в Марокко, а иудеи — в то же Марокко, в Италию, в турецкие владения и в другие страны, — марраны и мориски, по большей части представители культурной буржуазии, зажили двойственной жизнью: под вечным надзором инквизиции, они тайно соблюдали свои обряды и обычаи; надев маску католического благочестия, исправно ходили в католические церкви, выставляли в окнах окорока (чтобы показать, что едят свинину) и старались вести себя, как подобало добрым католикам. И все же инквизиция не доверяла им, и в XVI—XVII веках живым мясом для костров священного трибунала служили именно марраны.
II
Экономическая сущность инквизиции обнаруживается в некоторых переведенных мною протоколах процессов.
В деле Педро де Эспиноса, маррана, осужденного мексиканской инквизицией за иудейство, указывается, что «в разговорах с евреями он язвительно называл священный трибунал жадным, утверждая, что инквизиция не любит бедных евреев, а любит богатых, и что все евреи, заточенные и наказуемые инквизицией, — люди крайне бедные и жалкие».
Пострадали от инквизиции главным образом неимущие «еретики»; большинство изгнанных из Испании и Португалии евреев и мавров принадлежало к небогатому классу. Но, «любя» богатых «еретиков», инквизиция стремилась выжать из них побольше денег. Поэтому и состоятельные «еретики» в немалом количестве подверглись преследованиям инквизиции, спешившей конфисковать их имущество и объявить неправоспособными их родных и потомков.
Инквизиция оказывалась сильнее даже пап и королей. Тем более беззащитны были простые смертные, неимущие католики, не говоря уже об «еретиках».
Экономические условия рабочих в испанских колониях эпохи Возрождения сказываются в переведенном мною изложении деда мулата Франсиско Родригеса, который, «чтобы избавиться от нестерпимых работ и страданий, претерпеваемых им на фабрике от одного метиса, надсмотрщика его», донес сам на себя через двух приходских священников, возведя на себя поклеп: он намеренно обвинил себя в сношениях с «диаволом». Этот рабочий надеялся облегчить свою участь. «Что угодно, — думал он, — но только не рабство на мексиканской фабрике!» Однако он попал из огня в полымя: «за ложное показание против самого себя» инквизиция приговорила его к настоящей каторге.
III
В хитросплетениях противоречий испанский империализм делал свое дело, извлекая выгоды из чужих выгод. Правда, передовая знать, в союзе с высокопоставленными марранами пробовала восставать против инквизиции. В XV веке был убит инквизитор Педро де Арбуэс [4] Педро де Арбуэс (1442—1485) — преподавал в Болонье нравственную философию. Был назначен инквизитором на своей родине, в Арагонии, предал сожжению целые толпы евреев и мавров. Его закололи в церкви, когда перед алтарем он читал молитвы. Католическая церковь торжественно объявила его мучеником, папа Александр VII в 1661 г. признал его праведником, а папа Пий IX в 1867 г. (!) причислил к лику святых.
. В XVI и XVII веках произошли восстания морисков [5] ...восстания морисков... — Связанная с историей этих восстаний кальдероновская драма «Любовь после смерти» начинается сценой, в которой мориски пляшут запрещенные инквизицией самбры, свои национальные танцы, пока их не обнаруживает облава священного трибунала. Любопытно сопоставить с этой сценой одно из дел о морисках, осужденных толедской инквизицией: Бургос (Хуан де) и жена его Хулия; Франсиско, раб Диэго де Борха; Диэго де Акафи; Каталина, рабыня Мануэля Мелендеса; мориски, жители Гвадалахары. Собирались по ночам, чтобы играть и плясать самбры и есть кус-кус. Приговор: покаяние. Год: 1538. № связки: 191. № серии: 25 В наше время самбры больше не исполняются в Испании. Однако их прекрасная музыка сохранилась в испанских граммофонных пластинках. Кус-кус — род рагу или пилава с кашей.
. Но священный трибунал и армия подавляли попытки освобождения. Под знаком инквизиции Испания достигла расцвета и упадка.
За несколько веков процветания Испании и Португалии испанские и португальские евреи, марраны, отчасти и мориски стали испанцами и португальцами по языку. [6] ...евреи, марраны, отчасти и мориски стали испанцами и португальцами... — При владычестве мавров в Испании многие евреи носили древне-еврейские и арабские имена (напр., Ибн-Габироль, Ибн-Эзра, Иегуда Галеви). У многих крещеных евреев были уже испанские имена и фамилии (напр., Антон де Монторо, Хуан де Мэна, Родриго Кота, Хуан Вальядолид), причем фамилиями часто являлись названия городов и деревень, откуда происходили эти лица или их предки (Монторо, Вальядолид). За несколько веков в Испании и Португалии насчитывалось большое количество марранов с обычными испанскими и португальскими именами и фамилиями (напр., Фернандес, Эрнандес, Нуньес, Родригес, Мартинес, Эспиноса, Баррьос, Мэло, Кастро, Красто, Сильва, Коутиньо). Некоторые из них втайне сохраняли еврейские имена. При отпадении от католичества и обращении в веру отцов марраны принимали библейские имена, а мориски — мусульманские. Так, сожженный мар- ран Томас Требиньо де Собремонте в посвященных ему поэтами славословиях называется Исхак Израэль, и под этими именами в книге «Славословий» мы находим латинские стихи на смерть Авраама Нуньеса Берналя (вероятно, автор их — Требиньо де Собремонте). Так, поэт Мигэль де Баррьос, отрекшись от католичества, становится Даниэлем Леви де Баррьосом (его отца звали Симон Леви). В протоколах процессов мы находим множество подобных сопоставлений имен: так, маррана Франсиско де Сан-Антонио зовут еще Авраам Рубен, а мориска Мельчора Мегеси — Хамете Сама. В кальдероновской драме «Любовь после смерти» восставшие против христиан мориски, отрекшись от католичества, открыто принимают мусульманские имена.
Потомки некоторых марранов живут на Пиренейском полуострове [7] Потомки некоторых марранов живут на Пиренейском полуострове... — Среди министров последнего короля Альфонса XIII были и потомки марранов, как Маура и др. Немало их и среди министров нынешней Испанской республики. На Балеарских островах еще живут так называемые «чуэтас» («свиноеды»), потомки марранов (см. роман Бласко Ибаньеса «Мертвые повелевают»), а в Гибралтаре — некрещеные испанские евреи (см. роман Бласко Ибаньеса «Луна Бенамор»). Эти гибралтарцы говорят на особом диалекте.
и в наше время.
Читать дальше