Эдуард Асадов - Избранное

Так, право, не лучше ли вам самой
Вдруг стать, извините, добрейшей бабой,
Сердечною, ласковой, даже слабой,
Короче — прекраснейшею женой?!

Сколько я прочёл на свете строк
О любви, как плетью оскорблённой,
О любви, безжалостно сожжённой,
Из сплошных терзаний и тревог.

Сколько раз я слышал от друзей
О разбитом на осколки счастье
И о злой или холодной власти,
В пешки превращающей людей.

И тогда мне думалось невольно:
Пусть не все я знаю на земле,
Но в науке о добре и зле
Преуспел я нынче предовольно.

— Что мне зло и хитрости ужи! —
Думал я в самовлюблённом барстве.
Знал. И слова тут мне не скажи!
А споткнулся на глупейшей лжи
И на примитивнейшем коварстве…

Что ж, пускай! Не загрохочет гром,
И звезда не задрожит в эфире.
Просто помнить следует о том,
Что одним доверчивым ослом
Стало больше в этом мире!

На крышах антенны зажглись, как свечи,
Внизу ж у подъездов уже темно.
Рыжий закат с любопытством по плечи
Просунул голову в чьё-то окно.

В лужу скамья загляделась, как в прудик,
Господи, сколько же нынче воды!
Крохотный прудик тот, как изумрудик,
Зеленью блещет в лучах звезды.

Тучки, луною опоены,
Как рыбы плавают полусонные.
А тополь с вербою, как влюблённые,
Обнявшись, шепчутся у стены.

Двор в этот час безлюден и пуст,
Только в углу средь цветов спросонок
Ветер жуёт сиреневый куст,
Словно губастенький жеребёнок.

Сны, расправляя крылья свои,
Слетают с высот в этот мир огромный,
И дремлет во тьме, как щенок бездомный,
Ведёрко, забытое у скамьи…

Что это: музыка за окном?
Сойка пропела ли в свете лунном?
Иль, пролетая, провёл крылом
Стриж по серебряно-звёздным струнам?

Вспыхнул фонарь, и обиженный мрак
Влез по трубе на соседний дом
И, погрозив фонарю кулаком,
Вором проник на глухой чердак.

Чуть дальше — тощее, как Кощей,
Салатное здание у киоска,
Будто хозяин в зеленом плаще
Гуляет с беленькой шустрой моськой.

Вдали возле стройки грузовики
Стоят насторожённым полукругом.
И, сдвинув головы, как быки,
Сурово обнюхивают друг друга.

Громадная туча, хвостом играя,
Как кит, проплывает чрез небосклон,
И, с грохотом пасть свою разевая,
Звёздный заглатывает планктон.

Луна, как циклоп, ярко-жёлтым глазом,
Сощурясь, уставились беспардонно
На улицы, окна и на балконы,
Чтоб жизнь человечью постигнуть разом…

И как же ей нынче не заприметить
Мужчину в комнате у стены,
Чьи думы сейчас в этом лунном свете
Грустнейше-грустны и тёмным-темны.

Он ходит по комнате. Он читает.
Садится, работает у стола.
А сам словно где-то сейчас витает.
Но с кем? И какие сейчас решает,
Быть может, проблемы добра и зла?

Конфликты. Ну что они в жизни значат?!
Амбиции, ревности, пыль страстей,
Укоры, удачи и неудачи,
Когда все должно быть совсем иначе,
Без драм и запальчиво-злых речей.

Ведь часто как в сказочке: «Жили-были…»
Все славно! И вдруг — словно гром с небес.
Что сделалось? Что вдруг не поделили?!
Какой их стравил идиотский бес?

И люди (а сколько вот так случается),
Задумав какой-то конфликт решить,
В такие обиды порой вгрызаются
И так распаляются-раскаляются,
Что лютым морозом не остудить.

Сейчас и самим не найти причин,
Не вспомнить, зачем и с какой привычки,
Кто первым для пламени чиркнул спички
И кто в это пламя плеснул бензин?

О счастье мы все досконально знаем:
Где — первые радости, где — венец,
Истоки же горя подчас теряем,
А помним лишь зло, результат, конец.

Он тоже все помнит и ясно видит,
Как женщина, стоя уже в дверях,
В глазах и страданье, и гнев, и страх,
Кричит что-то в яростно-злой обиде.

Двух взглядов скрещенье острей мечей,
Людей уже нет — только их подобье.
Затем — будто пушка, удар дверей
И стук каблуков пулемётной дробью!

Мчат птицами месяцы и недели.
Разрыв, словно ветер, глаза сечёт,
Обида колючею, злой метелью
Любое тепло обращает в лёд.