Эдуард Асадов - Избранное

Закат погас, и в парке стало хмуро.
Вдали сверкнули россыпи огней…
«Ну, хватит! Брось таращиться как дура!
Ступай сюда в кусты!» И три фигуры,
Дыша спиртным, придвинулись плотней.

«Ребята, что вы?!»… Голос замирает,
А трое смотрят хмуро как сычи.
«Вы шутите? Ну что вас раздирает?!» —
«Мы шутим? Да серьёзней не бывает!
Снимай же всё, что надо, и молчи!»

Один дохнул: «Заспоришь — придушу!
Сейчас исполнишь всё, что нам угодно!
Чтоб выжить — покажи, на что способна!»
Она вздохнула: «Ладно… Покажу!»

Неторопливо сбросила жакетку
И первому, уже без лишних фраз,
Ребром ладони яростно и метко
По горлу — словно сталью: раз! И раз!

И вновь — удар! «Теперь души, скотина!»
И тут буквально чудо наяву:
Почти со шкаф величиной, мужчина
Как сноп мгновенно рухнул на траву!

Другой, взревев, рванулся к ней навстречу,
Но тут — приём и новый взмах рукой!
И вот уже второй за этот вечер
Как бык уткнулся в землю головой…

А третий, зло зубами скрежеща
И целясь впиться в горло пятернёю,
Вдруг резко вырвал нож из-под плаща
И прыгнул кошкой с бранью беспощадною.

Она же резко вымолвила: «Врёшь!»
И, сжавшись, распрямилась как пружина.
И вот, роняя зазвеневший нож,
На землю третий грохнулся детина.

И тут, покуда, ползая ужом,
Они стонали, мучаясь от боли,
Она, как вспышка воплощённой воли,
Шагнула к ним с подобранным ножом.

«Ну что, мерзавцы? Отвечайте, что?!
Насильничать решили? Дескать, сила?
Скажите же спасибо мне за то,
Что я вам жизни нынче сохранила!

Сейчас я вновь в кинотеатр иду,
А ровно через два часа — обратно.
Однако же прошу иметь в виду:
Чтоб даже духу вашего в саду
Здесь просто близко не было. Понятно?!

А притаитесь где-то за кустом,
Тогда, клянусь, что я на этом месте
Лишу вас вашей жеребячьей чести
Вот этим самым вашим же ножом!

А если ж вдруг найдёте пистолет,
Намного хлеще сыщете ответ:
Ведь я кладу почти что пулю в пулю
И рисковать вам даже смысла нет!»

Чуть улыбнувшись, строго посмотрела,
Губной помадой освежила рот,
Неторопливо кофточку надела
И лёгким шагом двинулась вперёд.

Шла женщина спокойно и упрямо,
И строгий свет горел в её глазах,
А сзади три насильника и хама,
Рыча от боли, корчились в кустах…

О, люди! В жизни трудно всё предвидеть!
И всё-таки не грех предупредить
Мужчин, способных женщину обидеть
И даже силу где-то применить:

Чтить женщину есть множество причин:
Когда умом, да и силёнкой тоже
Она сегодня часто стоить может
И двух, и трех, и пятерых мужчин!

Пришли друзья. Опять друзья пришли!
Ну как же это славно получается:
Вот в жизни что-то горькое случается,
И вдруг — они! Ну как из-под земли!

Четыре честно-искренние взора,
Четыре сердца, полные огня.
Четыре благородных мушкетёра,
Четыре веры в дружбу и в меня!

Меня обидел горько человек,
В которого я верил бесконечно.
Но там, где дружба вспыхнула сердечно,
Любые беды — это не навек!

И вот стоят четыре генерала,
Готовые и в воду, и в огонь!
Попробуй подлость подкрадись и тронь,
И гнев в четыре вскинется кинжала.

Их жизнь суровей всякой строгой повести.
Любая низость — прячься и беги!
Перед тобой четыре друга совести
И всякой лжи четырежды враги!

Пусть сыплет зло без счёта горсти соли,
Но если рядом четверо друзей
И если вместе тут четыре воли,
То, значит, сердце вчетверо сильней!

И не свалюсь я под любою ношею,
Когда на всех и радость, и беда.
Спасибо вам за всё, мои хорошие!
И дай же бог вам счастья навсегда!

За каждый букет и за каждый цветок
Я людям признателен чуть не до гроба.
Люблю я цветы! Но средь них особо
Я эту вот розу в душе сберёг.

Громадная, гордая, густо-красная,
Благоухая, как целый сад,
Стоит она, кутаясь в свой наряд,
Как-то по-царственному прекрасная.