Эдгар По - Лирика

Эдемских, - птицы без числа:

Твои уста! и все те песни:

Слова, что ты произнесла!

На небе сердца, - горе! горе!

Нещадно жгуч твой каждый взгляд!

И их огни, как звезды - море,

Мой дух отравленный палят.

Ты, всюду - ты! Куда ни ступишь!

Я в сон спешу, чтоб видеть сны:

О правде, что ничем не купишь,

И о безумствах, что даны!

(1924)

Перевод В. Брюсова

11. TO THE RIVER

Fair river! in thy bright, clear flow

Of crystal, wandering water,

Thou art an emblem of the glow

Of beauty - the unhidden heart

The playful maziness of art

In old Alberto's daughter;

But when within thy wave she looks

Which glistens then, and trembles

Why, then the prettiest of brooks

Her worshipper resembles;

For in his heart, as in thy stream,

Her image deeply lies

His heart which trembles at the beam

Of her soul-searching eyes.

(1829-1845)

11. К РУЧЬЮ

Живой ручей! Как ясен ты,

Твой бег лучами вышит,

Твой блеск - эмблема красоты,

Души, открытой тайнам чувств,

Привольной прихоти искусств,

Чем дочь Альберто дышит.

Когда она глядит в тебя,

Дрожишь ты, многоводен,

И, детский лик волной дробя,

Со мной, ручей, ты сходен;

Как ты, вбираю я в себя

Ее черты глубоко,

И я, как ты, дрожу, дробя

Души взыскующее око.

(1924)

Перевод В. Брюсова

12. TO

I heed not that my earthly lot

Hath - little of Earth in it

That years of love have been forgot

In the hatred of a minute:

I mourn not that the desolate

Are happier, sweet, than I,

But that you sorrow for my fate

Who am a passer by.

(1828-1849)

12. * * *

Я не скорблю, что мой земной удел

Земного мало знал самозабвенья,

Что сон любви давнишней отлетел

Перед враждой единого мгновенья.

Скорблю я не о том, что в блеске дня

Меня счастливей нищий и убогий,

Но что жалеешь ты, мой друг, меня,

Идущего пустынною дорогой.

(1901)

Перевод К. Бальмонта

13. FAIRY-LAND

Dim vales - and shadowy floods

And cloudy-looking woods,

Whose forms we can't discover

For the tears that drip all over.

Huge moons there wax and wane

Again - again - again

Every moment of the night

Forever changing places

And they put out the star-light

With the breath from their pale faces.

About twelve by the moon-dial

One more filmy than the rest

(A kind which, upon trial,

They have found to be the best)

Comes down - still down - and down

With its centre on the crown

Of a mountain's eminence,

While its wide circumference

In easy drapery falls

Over hamlets, over halls,

Wherever they may be

O'er the strange woods - o'er the sea

Over spirits on the wing

Over every drowsy thing

And buries them up ojuite

In a labyrinth of light

And then, how deep! - O, deep!

Is the passion of their sleep.

In the morning they arise,

And their moony covering

Is soaring in the skies,

With the tempests as they toss,

Like - almost any thing

Or a yellow Albatross.

They use that moon no more

For the same end as before

Videlicet a tent

Which I think extravagant:

Its atomies, however,

Into a shower dissever,

Of which those butterflies,

Of Earth, who seek the skies,

And so come down again

(Never-contented things!)

Have brought a specimen

Upon their quivering wings.

(1829, 1845)

13. СТРАНА ФЕЙ

Мгла долов - тень по кручам

Лес, подобный тучам,

Чьи формы брезжут странно

В слепых слезах тумана.

Бессмертных лун чреда,

Всегда, - всегда, - всегда,

Меняя мутно вид,

Ущерб на диск, - бежит,

Бежит, - улыбкой бледной

Свет звезд гася победно.

И, в полночь по луне,

Одна, туманней всех

(Не та ль, что в вышине

Всех дольше длила бег),

Нисходит - долу - долу

Свой центр клоня к престолу

Горы, на снег вершин,

Туман огромной сферы

Скрывает, - плащ без меры,

Сон хижин и руин,

И лес на всем просторе,

И море, - о! и море!

Всех духов, что скользят,

Все существа, что спят,

Вбирая полно их

В лабиринт лучей своих,

Как будто в этот срок

Их сон глубок, - глубок!

Им вскроет день глаза,

И лунный их покров

Взлетит на небеса

С тяжелым севом гроз:

Он стал - цепь облаков

Иль желтый альбатрос,

И та же днем луна

Им больше не нужна,

Как одеянье тайны

(Но как все чрезвычайно!)

А атомы луны

Днем в дождь разрешены;

Не их ли мотыльки,

Когда летят, легки,

В лазурь, ах! для паденья

(Вовек без достиженья),

Во образе пыльцы

Приносят образцы!

(1924)

Перевод В. Брюсова

14. TO HELEN

Helen, thy beauty is to me

Like those Nicean barks of yore,

That gently, o'er a perfumed sea,

The weary, way-worn wanderer bore

To his own native shore.

On desperate seas long wont to roam,

Thy hyacinth hair, thy classic face,

Thy Naiad airs have brought me home

To the glory that was Greece,

And the grandeur that was Rome.

Lo! in yon brilliant window-niche

How statue-like I see thee stand,

The agate lamp within thy hand!

Ah, Psyche, from the regions which

Are Holy-Land!

(1831-1845)

14. К ЕЛЕНЕ

О, Елена, твоя красота для меня

Как Никейский челнок старых дней,

Что, к родимому краю неся и маня,

Истомленного путника мчал все нежней

Над волной благовонных морей.

По жестоким морям я блуждал, нелюдим,

Но классический лик твой, с загадкою грез,

С красотой гиацинтовых нежных волос,

Весь твой облик Наяды - всю грусть, точно дым,

Разогнал - и меня уманила Наяда

К чарованью, что звалось - Эллада,