Евгений Витковский - Век перевода (2006)

Любимый брат, давай построим плот
и поплывем в небесную страну!
Любимый брат, нас груз перевернет,
вот-вот пойдем ко дну.

Любимый брат, мы чертим на листе
страну, которой нет в помине.
Будь осторожен, вон на той черте
взлетишь на мине.

Любимый брат, я желаю у черных осин
быть привязанной и кричать,
чтобы ты прискакал из смертельных долин
меня выручать.

Проснешься в кибитке, проснешься в шатре, как эмир,
повсюду песок под ногами,
как молоды мы, и как стар этот мир,
не измерить годами.

Не дай себя хитрым воронам павлиньим пером обмануть,
нужда в простаках и простушках
лишь там, где в обертках отсутствует суть
и пенится видимость в кружках.

Только тот победит, кто для сказочно-ветреных фей
помнит слово, которое снегом порхает.
Я признаюсь тебе: на одной из садовых аллей
влажный след от него просыхает.

Гудят наши ноги от многих и многих дорог,
но, прыгая, легче терпеть,
пока королевич с ключами в устах нас на высокий порог
подхватит, и мы станем петь:

Такое прекрасное время — проклюнувшихся семян!
Если падали, станем крылаты.
На саване бедных по дальнему краю цветы вышивает тимьян,
печатью сургучной к письму мои губы прижаты.

Мы спать идем, возлюбленный, окончена игра.
На цыпочках. Рубахи ночные раздувает.
А папа с мамой говорят, что призраков пора
с последним нашим вздохом наступает.

О злой судьбе, друзья, внемлите ныне песнопенью.
Не знамо ни в былом, ни в вашем поколеньи,
Чтоб не прияло сердце власти над собой.
Я ввержен им во кладезь с лестницей худой:
Взыскуя глубины, схожу по лестнице худой
И подымаюсь, дабы вновь соприкоснуться с глубиной.

Обрушилась стена, что строил я так долго.
Безвинны мастера; беды истоки — в мягкой глине.
Где камни я искал, там залежь мягкой глины.
Обрушилась стена.

Обрушилась стена; просело основанье;
Безвинны мастера мои, но всё ж не выстояли камни.
Где камни я искал, там залежь мягкой глины.
Обрушилась стена, что строил я так долго.
Обрушилась стена; ее мне строить снова,
Сменить ту землю, где худа основа.
Но землю кто сменил, тот сменит и планиду.
Пласты земли не однородны с виду
Бела, черна, красна, желта землица.
И оттого растет желанье отстраниться.

Где храм Юпитера? И где дома
Наместников, чья власть необорима?
Всеобщего забвенья скрыла тьма
Былую мощь — первооснову Рима.

Поэтами, владыками ума,
Хвала той мощи и поднесь творима.
Бесплодны песнопенья: мощь нема
И под руинами времен незрима.

Но был над прахом Камень утвержден,
Тот Камень — Петр, на нем — стопы Христа,
Ему покорна череда времен;

И Новый Рим, как никогда прекрасный,
Незыблем под защитою Креста —
Его устои тлену не подвластны.

Однажды епископ Антидий,
Собравшись закатной порой
На вечерней прохладце молитве предаться,
Вышел на берег речной.

А Дьявол задумал в тот вечер
Привести в порядок дела,
Но в разгаре августа, как назло,
Духота в преисподней была.

И, недолго думая, Дьявол
К поверхности двинул земной,
Чтоб делами заняться на вечерней прохладце,
Выйдя на берег речной.

С востока, с запада, с севера, с юга
Сошлись бесенят мириады:
Дабы слух владычественный ублажить,
Спешно слетались о том доложить,
Сколько зла учинили,
Сколько душ полонили,
Как служить они рады
Повелителю Ада.