Коллектив авторов - Поляна №1 (3), февраль 2013

«Высоцкий первый заговорил о тех недостатках, о тех язвах, которые скрывали, делая вид, что их не существует. Поэтому имя Высоцкого ассоциируется с совестью. Он говорил правду, когда это было опасно и трудно». (Эльдар Рязанов.)

Ю. X.:Простите, но это вы, полагаю, что-то недооцениваете в природе власти. Ведь природа власти – это не экономика. И даже не репрессивный аппарат. Основная опорная составляющая власти – это ее, как теперь говорят, легитимность. Проще выражаясь, – «добровольное» согласие людей подчиняться этой власти… Если вы имели общественное любопытство, то должны знать, что любой политик, прежде чем усесться на правление, говорит народу какие-то слова и что-то там обещает. Этим самым он зарабатывает себе кредит народного доверия, чтобы затем, в лучшем случае, народ начал что-то строить и обустраивать… т. е., тем самым, создавать экономику. Этот кредит, между прочим, имеет тенденцию постоянно улетучиваться. Наиболее экзальтированный народ начинает говорить страшную правду: а король-то голый!.. Огромное значение в деле легитимизации имеет королевское окружение. Мудрое изречение, что короля играет свита, надо понимать именно в смысле – играет. От свиты волны игры передаются в дальнейшее народонаселение. Т. е., если свита перестает играть, то от короля ничего не остается… Здесь важно уметь посеять нужные сомнения. Теперь трубадуры. Трубадуры – это народ? Нет, трубадуры – это, я бы сказал, с одной стороны, такое гуманитарное продолжение репрессивного аппарата, с другой стороны, трубадуры, это медиумы среды. Товарищ Сталин это отлично понимал. Т. е., если даже трубадуры начинают нести правду, что король голый (а король всегда голый), то дни власти – сочтены. Вопрос: виноваты ли трубадуры в развале власти? Можно ведь нести разную правду – почему именно такую, и именно сейчас, и именно в такой манере?

Любимов:Не стану переубеждать вас, хотя, на мой взгляд, разной правды быть не может. Случается, что нельзя сказать всей правды в силу цензуры, замалчивания, репрессий… Как вы помните, например, Никита Хрущев наградил звездой Героя Советского Союза египетского лидера Насера… «Отберите орден у Насера, Не подходит к ордену Насер…» Помните? Ну разве это не смешно? Разве не грустно? Разве не глупо? Вы бы, полагаю, промолчали… или одобрили бы?., или на кухне хихикали (я бы так сделал). А Высоцкий не смог промолчать…

С. В.:А вот Пушкин был страшенным картежником. Так ему тоже отказать в том, что он был наше все ? Высоцкий – художественный гений. И в творчестве он по преимуществу художник, а не публицист, как Солженицын. Потому с политикой связывать Солженицына можно, а Высоцкого нельзя. К поэзии же Высоцкого относить – тоже ошибка. Он силен как бард, а не как поэт. А что касается способствованию развала СССР, то так Высоцкого по-своему понимали враги, скажем круто, СССР; и такое понимание их вдохновляло. Но вины его в том, что его кто-то понимал с точностью до наоборот, нет. Таково уж свойство искусства, что оно дает иным повод себя понять с точностью до наоборот. Оно из противоречий состоит, потому так с ним и получается.

Ю. X.:Это, наверное, крамола, но и Пушкина я не считаю своим всем. Пушкин – это хороший поэт. Я не думаю, что, вместе с тем, Пушкин был хорошим печником, каменщиком, поваром, экономистом, ученым и пр. и пр… Я даже не думаю, что он был хорошим картежником, иначе – он бы был каталой. Извините, но я не очень понимаю термин – гениальность, поэтому не пользуюсь им, тем более, применительно к Высоцкому. И для меня большая новость, что барды не являются поэтами. Если, разумеется, те поделки, которые лепят в тюрьмах считать творчеством. Несомненно, что парнишка, взяв в руки гитару и сочинив пару сомнительных рифм на пару избитых аккордов, и считает себя творцом (почему бы нет?), и, возможно, что такой парнишка будет пользоваться популярностью в соответствующем социальном и интеллектуальном срезе… Но, помилуйте, куда тогда мы денем Пушкина?

С. В.:Не в том же дело, что для вас Пушкин не ваше все. «Наше все» – это образное выражение, означающее, в частности, что Пушкин большинству русских нравится больше всех. Большинству. Не всем. Да и еще на тот момент – на вторую половину XIX столетия. Если вы попадаете в меньшинство, то нечего заедаться. Речь же о другом, о Высоцком, который подобно Пушкину нравился большинству. Тут же спорить не о чем. Спорить стоит о том, такой ли теперь надрыв, преддверие краха, которому противостоял так изо всех сил Высоцкий, что надорвался…