Коллектив авторов - Поляна №1 (3), февраль 2013

Мои бодрые женщины-озеленители радовались как дети, рассказывая мне потом, что было в милиции. Оказалось, что он вовсе и не из психбольницы сбежал. Он вышел с собакой прогуляться, а собака убежала, а он ее искал в этих самых кустах. Оказалось, что это не собака, а наша Анжела. Мужика отпустили. За что его забирать? Анжела тогда целую речь произнесла:

– Нельзя его отпускать! Как вы не понимаете? Он изнасилует кого-нибудь, потом поздно будет!

– Гражданочка, не беспокойтесь! Вот тогда мы его и посадим, а сейчас не за что! Он говорит, что писал в кустах, а вы к нему приставали, можно сказать домогались. Может быть, вас задержать?

Мы, конечно, посмеялись.

Итальянцы меня, и не только меня, заводили с пол-оборота. Как начинала звучать «Ма-ма-ма ма-ма-Мария-аа», народ визжал от восторга. Все начинали скакать в каком-то экстазе. В этот момент все безумно любили друг друга. И не существовало никаких парочек, весь зал был как единое целое, скача и подпевая во все горло «ма-ма-ма мама-Мария-ааа». Мы отражались в зеркалах от пола до потолка, и нас становилось намного больше. В зеркалах тоже прыгали, пели девчонки и ребята. И мне казалось, что я – это не я, а меня много, и как собрать и сложить эту девчонку обратно в целое? Тиф скакал рядом. Высоко, задирая ноги, как молодой жеребец. Мы хохотали, когда встречались взглядами. Я подумала, пусть он будет моим первым. Надо же когда-нибудь начинать. Вон Маринка рассказывает, что это прикольно. Хочу, чтобы он меня поцеловал. Потом выйду за него замуж. Дура!

Я заканчивала десятый класс. Мне хотелось любви. Но любви нигде не было. С Тифом встречались редко. Маринка познакомила меня со своим ухажером. Он привел своего друга – штангиста. Штангист, весь такой накачанный, жил на Западе. Мы гуляли вчетвером. Штангист всегда молчал. Он ни о чем не спрашивал, ничего не рассказывал, ходил, тихо улыбался, но был внимательным. Цветочки, пиджачок, если прохладно, накинет на плечи, ручку подаст. И вдруг я стала расти. С трудом застегивались брюки. Я стала себя непонятно как-то чувствовать. Голова кружилась. Я сдавала последний экзамен. Физика. Сила поверхностного натяжения. Почему капля на кране повисает и только потом падает? Я упала сразу не повисая нигде, как подрубленная свалилась, записав последнюю формулу на доске. Очнулась в больнице. Физичка плачет надо мной. Говорит, что «отлично» поставила. А я думаю про себя: «Какого хрена? Что случилось? Почему я упала? У меня какая-то неизлечимая болезнь? Я умираю? А как не хочется, и по физике пятерка, как хорошо! Но как погано от всего остального! Доктор! Где врач? Уберите отсюда эту сумасшедшую! Позовите врача!» И я заорала. Я заорала в голос. И бедная учительница отшатнулась от меня как от прокаженной, вытаращила глаза и умчалась. Пришел врач.

– Скажите, что со мной?

– А ты не знаешь?

– Что я должна знать? Я упала. У меня опухоль мозга?

– Ты упала, но никакой опухоли нет. Давай-ка померяем давление.

– У меня высокое давление?

– Необязательно…

– Скажите, наконец, что у меня?

– Господи! Как надоели эти дуры! Ты что, не знаешь, что ты беременна?

– Как беременна? Я еще очень молода!

– Вот поэтому, наверное, и беременна. Давай сюда руку!

«Я залетела! Я залетела!» – повторяла я как заведенная. Мозги у меня закипали. Я встала, посмотрела на доктора круглыми от ужаса глазами и пошла.

– Ты куда?

Я ни разу не была у мамы с тех пор как она ушла. Прошел почти год. Но я знала, где она живет. Я пришла на остановку. Подошел автобус, я села. И он повез меня на Запад. Автобус запрыгал по рельсам, проехали шлагбаум, а меня от этой тряски затошнило. Внутри что-то стало подниматься вверх и меня вырвало прямо на запасное колесо, которое стояло в конце салона у окна. Слезы и сопли, и нет платка. Люди отшатнулись от меня в разные стороны. Автобус подъехал к остановке. Двери открылись, и я выскочила на улицу. Я шла, а слезы лились. Мне было стыдно за то, что меня вырвало, за то, что я беременна, за то, что я не знаю от кого. Ведь и с Тифом у меня было.

Я нажала на звонок у двери. Никто не открывал. Я позвонила еще. Послышалось шевеление замка, и дверь открылась. Мама стояла передо мной. Я бросилась к ней. Мне так захотелось, чтобы она меня пожалела. Просто спрятаться у нее на груди, как раньше. Она обняла меня.