Коллектив авторов - Поляна №1 (3), февраль 2013

Он зарядил ружье, взвел курки и краем леса начал скрадывать животных. Ближе, ближе, до лосей оставалось метров тридцать, когда он вскинул двустволку и прицелился.

– Господи, пусть лоси убегут, – шептал Валерка.

Звери остались на месте. Не уходили.

Бух! Юрка выстрелил. Было слышно, как летела пуля и как ударила в воду прямо перед мордой стоявшего на коленях лося. Тот резко поднялся. Повернул красивую горбоносую голову в сторону человека. Насторожился. К нему подбежал второй зверь.

– Убегайте! Вы нам не нужны! – Валерка сидел на рюкзаке, наблюдал за тем, что происходило, и негромко разговаривал сам с собой.

Бух! – ударил второй выстрел.

Один из лосей, тот, что был ближе к стрелку, зашатался и упал. Пополз к лесу. Второе животное после случившегося отбежало к лесной опушке и остановилось. Валерка видел, как Юрка стал рыться в карманах. Опять зарядился. Подошел к раненому лосю метров на пять и выстрелил ему прямо в голову.

Лось остался лежать на месте. Другой после выстрела скрылся в кустах. После случившегося Валерка схватил рюкзаки и свое ружье, не чувствуя тяжести, рванул к убитому зверю, над которым уже наклонился Юрка. Подбежал и бросил все на землю. Достал из ножен нож. Отдал его Юрке. Тот перерезал лосю горло.

– Бык! Это хорошо, – сказал он. – Лосиху было бы жалко.

Валерка посмотрел другу в глаза и понял: сейчас Юрка не жалел никого. На карту он поставил слишком много. Если бы к нему в этот момент подошел кто-то чужой, убил бы человека не задумываясь.

– Отрезай передние лопатки и тащи в лес, – закричал он.

– Шкуру снимать?

– К черту шкуру. Режь прямо по ней. Потом снимем. Сейчас главное лосиную тушу с чистого места убрать. – Юрка продолжал кричать.

Валерка отрезал переднюю стегню и уволок ее в лес. Положил сразу за деревьями. Вернулся. Юрка немного успокоился, и парни стали работать молча. Теперь Юрка резал мясо и рубил кости, а Валерка те мясные куски, мокрые от воды, крови и грязные от земли, перетаскивал в лес и складывал в одну большую кучу. Минут через двадцать с начала разделки все было кончено. Там, где только что лежал лось, осталось немного шерсти и крови. Ребята перевели дух.

– Лосиную голову и бутор тащи вон под тот выворотень, там и закопаем. Осенью здесь вся живность соберется. Куницы, лисы и енотовидные собаки. Лосиные остатки – это для них лучшая привада, – говорил Юрка, начиная снимать шкуру с лосиных лопаток и задних ляжек. Когда закончил, обрезал мясную мякоть с костей. Еще теплое мясо стал аккуратно упаковывать в пустые пакеты, предварительно вытряхнув из них бобровые шкуры и уток.

– Шкурье и так в рюкзаки положим, а мясо пусть лучше в пакетах будет. Смотри оно какое! – Юрка держал в руке приличный кусок лосятины. – Сплошной цимус. Теперь котлетами в деревне отъедимся, с водочкой из холодильника. – Он улыбался.

– До дома еще добраться нужно, – буркнул Валерка.

– Не каркай! – Юрка это сказал так, что Валерка вздрогнул.

Когда полностью стемнело, у ребят все было уложено по рюкзакам.

– Потянем? – Валерка похлопал по одному из них.

Парни сели, закурили, и каждый в этот момент подумал о своем. Только красные огоньки их папирос, словно две искорки, светились в ночи.

– Закругляемся! – дал наконец команду Юрка. Он помог Валерке забросить рюкзак на плечи. Потом поднял свой, надеть помог Валерка.

– Тяжело, но терпимо. – Валерка пригнулся под тяжестью вещмешка.

– Своя ноша не тянет, – прохрипел Юрка.

Парни вдохнули в легкие свежий лесной воздух и продолжили возвращение с весновки…

Они шли и шли, тяжело ступая по весенней воде сапогами-броднями… До деревни, до города Кирова, до их общаги и окончания института оставался не один километр пути и не один год жизни и, конечно, еще не одна весновка…

Так было, было, было…

Из-за леса выглянуло солнце, осветив деревенскую улицу и дома. Петух Петька, забияка и драчун, взмахнул крыльями и оказался на заборе. Устроился и, подняв украшенную большим красным гребнем голову к солнцу, громко закукарекал, приветствуя начало дня…

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! – разнеслось над деревней.

– Ахальник! – заругалась на петушка сухонькая, небольшого росточка старушка, выходя из сарая. – Чуть подойник из-за тебя не уронила. Убила бы, если б молоко пролила, – старушка ругалась совсем беззлобно.