Георгий Янс - Великолепная десятка. Выпуск 2 - Сборник современной прозы и поэзии

Ну вот, реактор этот рванул весной, а где-то в начале лета подваливает ко мне Сопля. Тоже кликуха ничего, да? Ну, его как раз за дело прозвали – он дохлячий, соплёй перешибешь, и вечно сморкается.

– Слышь, Блоха!

– За Блоху получишь, – спокойно отозвался я. Мы оба знали, я его не стану бить.

– Ты радиации не боишься? Поехали с нами на станцию! Там барахла завались, никому не нужно, бери сколько хочешь. Не сдрейфишь?

Я сразу согласился. Давно хотел посмотреть рыжий лес, брошенный город и тараканов величиной с мышь. Сопля сказал, на машине едем, на жигулях, его брат разведал дорогу в обход патрулей. А я и не знал, что у него есть старший брат.

Ночью я раз пять вскакивал, боялся опоздать. Из дому на цыпочках вышел, чтобы мать вопросов не задавала. Было рано, только-только к бессарабскому рынку шли бабы с корзинами. Мы ждали брата Сопли на углу – трое ребят с нашего двора и один с чужого. А еще один не пришел, сдрейфил. Или проспал.

Классно ехать в машине! Сидишь на мягком, в окно смотришь, с пацанами болтаешь. На Соплю словесный понос напал. Меня вон как подначивал, а сам мандражирует. Брат его молчал, не сказал даже как его зовут.

Ехали по шоссе, потом через луг напрямки, по краю болота, мимо рыжего леса. Я думал, рыжий лес, это вроде как осенью, но там стояли мертвые сосны, осенью так не бывает. Народ аж притих в машине, а брат Сопли сказал закрыть окна. В брошенный город он въезжать не стал, оставил жигули в кустах и повел нас к крайней шестнадцатиэтажке. На лестнице дал инструктаж:

– В квартиры входить по двое, брать только ценное: портативные телевизоры, приемники, часы, кожаные куртки. Если кто игрушки притащит, выкину. Поймают, обо мне ни слова, а то я вас найду – и мало вам не покажется. Ясно?

А чего ж тут неясного?

В нижних этажах двери оказались взломаны, стояли прикрытыми или вовсе настежь, а чем выше мы поднимались, тем больше попадалось целых. Брат Сопли поддевал их загнутым ломиком, вроде гвоздодера, двери трещали и открывалась. Косо торчали зубья замков. Нам с еще одним парнем по кличке Вареник досталась трехкомнатная квартира на седьмом этаже. Телевизор там был здоровенный, не утащишь. В серванте лежали шоколадные конфеты. Мы съели штуки по три и я коробку взял с собой. Холодильник не открывал, брат Сопли предупредил, будет вонять – тут недавно отключили электричество.

Было интересно ходить по квартире, смотреть, как жили люди, фотографии всякие на стенах, книжки. Я снял с полки трехтомник Монтеня – у нас точно такой дома, мать за него треть зарплаты отдала, на половину велосипеда хватило бы. Сунул книги за пазуху: две книжки удобно легли по бокам и одна на животе. Вареник взял шубу и две бутылки коньяка, а я еще бинокль и магнитофон, и мы почапали потихоньку вниз.

На каждом этаже я заходил в квартиры, смотрел, что да как. Воображал, будто я тут жил. Или будто прошло сто лет, все умерли давно, а вещи остались. Странно было. Как под водой в каютах давно затонувшего корабля.

Варенику надоело таскаться за мной, он ждал на лестнице, постелив под зад шубу, а я не мог остановиться, все ходил и ходил. И чем больше смотрел, тем тоскливей становилось. Будто здесь музей мертвой цивилизации, или не музей даже, а раскопки, вроде Помпей. Я в Помпеях не бывал, но думаю, там все так же.

Да, а тараканов не попалось ни одного – ни величиною с мышь, ни обыкновенного. Может, они одичали и прячутся от людей?

В одной квартире, взломанной еще до нас, пахло дымом. На кухонном столе чайник, обкусанный сухарь, кружка с чаем и открытая книга. Я прочел первый попавшийся абзац: «Краем глаза он видел лицо Артура, точеный его профиль, чистую кожу щеки и решительно поджатые губы под тончайшими усиками». Хорошая книжка, я читал, про сталкеров. Видно пацан какой-нибудь оставил.

Протарахтел за окном вертолет. Чай в кружке задрожал, пошел кругами. Что-то с этим чаем было не так. Потрогал кружку – а она теплая. Так, это уже интересно. Огляделся. На полу железный лист и сверху перевернутый котелок. Поднес ладонь – от котелка жар, здесь недавно жгли огонь. Я позвал, сначала тихо, потом громче:

– Эй, кто здесь?

Заглянул во все комнаты, в кладовки, вышел на балкон. Вот там на балконе я его и нашел. Он сидел в углу, прикрывшись тряпьем. Я поднял край одеяла и увидел глаз.

– Ты чего здесь?

– А ты чего? – у него был сиплый мальчишеский голос.

– С кем в казаки-разбойники играешь? Прячешься от кого?

– От патруля. И от этих, как их, от мародеров.