Александр Борисевич - Моя лирика. Годы летят…

Серое утро, свинцовые тучи.
Снег, пролетающий, холод несёт.
Только берёзы так ярко колючи,
Радуют золотом грешный народ.

Что же осталось? Что будет ещё?
Белый ковёр, укрывающий души.
Серые льды, что скуют бытиё…
Что же молчишь ты?
И стоны всё глуше…

Пришли осенние морозы.
Снег порошит на Покрова.
Уже осыпалась листва.
И осень не роняет слёзы…

Совсем другое время года:
Не осень, но и не зима.
Демисезонная пора!
Преображается природа.

Последний раз, тропою скользкой,
Заиндевелой по утру,
Я поднимаюсь на гору
К участку своему с постройкой.

Дела последние доделать.
Закрыть свой домик на замок,
И спрятать ключик под порог.
А дальше — в путь. Мне нужно ехать.

Вот так сезон я закрываю.
Он длился год — теперь зима.
И приостынут все дела.
Я буду ждать: там… ближе к маю…

Ну, а сейчас: воспоминанья,
О том, как год я свой прожил,
Что накопал, что засушил —
Свой урожай естествознанья!

И так всегда, так год за годом:
Пора осенняя — итог,
Заданье на дом и урок,
Как пользоваться жизни плодом.

Смотрю на тебя, через мутные стёкла:
Ты вместо развалин, красавцем, встаёшь.
Десятки квартир, ты и вправду хорош!
И всем улыбаются новые окна.

А помню, недавно, огромная стройка,
Упорные битвы за новый этаж!..
И все говорили, что дом этот наш!
Молодым, старикам —
квартир же вон, столько!..

И вот твои окна огнями сияют.
Жильцы занимают квартиры свои…
Начальство, чиновники, воры — увы!..
И смотрят на всех, и того же желают!

Была гроза и море жило:
Волна летала за волной,
И на песок береговой
С глубины живность выносило.

Но улеглось под утро море.
И солнце, ласковым лучом,
Вчерашний растворяло сон.
И миром затмевалось горе.

Лишь на песке, уже недвижно,
Блистая тёртой чешуёй,
Дельфин лежал, полуживой.
Смотрел на скалы ненавистно.

Сочилась кровь с огромной раны.
И смерть в объятия звала.
Но верил он — судьба могла
Ему помочь!
Что бы ни скалы!

А стихия! Родное море!
Всего на миг!
Всего лишь — миг!
Ему расправило плавник…
И мёртвым лёг бы на дно, вскоре.

Конец недели. Ночь. Бульвары.
И только молодые пары
Свиданье меряют ходьбой,
Шум, увлекая за собой.

А люд гудит. Огни мерцают,
Как будто бы напоминают,
Что жизнь идёт: хоть днём, во сне…
Лишь молодые то — не все!..

Ещё вчера вокруг белело.
И хлопьями пушистый снег
Просторы покрывал всецело.

«Вот» — думал я:
«Установилось.
Зима — хозяйкою вошла!
Да, видно — рано. Не случилось».

Сегодня лужи, грязь чернеет.
И снова осень за окном.
И день осенний серо тлеет…

Вой ветра, тучи над рекою
И солнца нет — оно во тьме…
«Вот всё, что здесь на высоте,
На данный миг, ещё со мною…»

Бессильно руки опустились.
Туманный, непонятный взгляд
Блуждал куда-то, наугад…
И мысли судорожно бились.

«Нас разлучили… Что осталось?
Воспоминаний тяжкий груз?
А, что мой путь, когда он пуст?!
И даже солнце испугалось!

Скала, ты помнишь эти ночи?
Когда на лодке, в тишине
Я грёб, чтоб в звёздной вышине
Опять увидеть эти очи!

Чтоб руки целовать несмело…
О, Господи! Я жил тогда!
Я всё терпел! Знал навсегда
Гореть любви. И сердце пело!..

Пусть я — монах. И что не смею,
Простою жизнью век свой жить?
Я — человек! И не любить,
Тем более: я — не умею!

Она — цыганка, ну и что же?
Что в том плохого, объясни?
Мы наши чувства берегли!
Скажи мне:
Чем мы хуже, Боже?»

Лишь тишина, ответом грозно
Царила тут, на высоте…
«Не буду жить я в пустоте!
Без чувств, как тень?!..
Нет! Не возможно!..