Ирина Маркова: Стихотерапия

Я не поладил с небесами,

несу своё неестество —

когда мы сами с волосами —

для лысых – это ремесло.

Я не поладил с небесами —

Не вьётся локон, как назло.

Легко тому, кто с волосами,

А лысым – труд и ремесло.

Ведь к волосатым, без сомненья,

Успех с удачей так и прут!

У лысых, видно, лишь терпенье

И труд все беды перетрут.

А были ль деды с волосами?

Анализируем родство.

В кого пошли – не знаем сами,

Неся своё неестество.

Случится ль хмурый день осенний,

Случится ль летняя жара,

Пышноволосый, как Есенин —

Стих производит на гора.

Не вьётся локон на макушке —

Все дни работай напролёт,

А кто кудрявый, словно Пушкин —

Стихи строчит, как пулемёт.

…Я буду пить, пока не сдохну.

Не Вечный жид, и не мудрец.

Я буду пить, я не просохну…

Я протрезвею, наконец…

Живу не так, как было прежде —

Не Вечный жид, и не мудрец,

Я буду пить, но есть надежда,

Что протрезвею наконец.

Ведь говорят, что время лечит,

И в это твёрдо верю я —

Не Моисей, и не Предтеча,

И даже не пророк Илья.

Но верю: только протрезвею —

Произойдёт, в конце концов —

Я переплюнуть всех сумею:

Пророков, магов, мудрецов.

Я брошу пить, просохну вскоре,

И на аллее мудрецов

Мне по колено будет море

Среди поэтов и творцов.

Воскресну я и обомлею:

Душа дрожит, строка бежит —

На поэтической аллее

Я вечный бард и Вечный жид.

И я талантливо и ново

Создам, что Вам не по плечу —

И орден, как венец терновый,

Посмертно, может, получу.

Да, был Поэт – невольник чести.

Там было всё, как есть. На

месте…

Здесь между розовых дубрав

мятётся трезвый Иосаф…

Порой стихи выходят боком,

Выходят боком – да каким!

Поэт помчался за пророком,

Но трезв, как лист, Иоаким.

Нет, что-то в мире не на месте,

Пророк опять-таки не прав.

Поэт всегда невольник чести —

Не то, что трезвый Иосаф.

Сюжет повсюду одинаков —

Давно попали в трезвый плен

Что Исоаф, и что Иаков —

Из всех двенадцати колен.

Да, нелегко, видать, пророку.

Поэту ж трудно по утрам:

«In Vino Veritas» по Блоку,

И по Острову – двести грамм!

…Водопадом по уступам!

Ну-ка, девочки, на крик!

Взяли мётлы —

и – по ступам!

Наливай за ворот, Nick!

Nick за ворот наливает —

Он на то, видать, и Nick.

А поэт стихи слагает,

Что-то льёт за воротник.

Водопадам – по уступам,

Наливали – будь здоров!

«Взяли мётлы и по ступам!» —

Всем командует Остров.

Кто-то мётлы, кто-то ступы,

Кто стихов тетрадь берёт,

Ну a Nick пускает тупо

Двести граммов в оборот.

И, естественно, при этом

Так наладились дела!

Стих несётся за поэтом,

За метлой летит метла.

Я – Скотт Фицджеральд. Ночь

нежна;

не ухватить её за пальцы.

Меня проворит, словно зайца,

не девочка и не жена.

Я одинок, как белый волк;

меня – как яблоко на тёрке…

. . . . . . . . . . . . .

А в Москворечье благодать:

сияет солнце, небо сине…

Употреблять тебя как «Ять»

я предпочту отныне.

Жизнь протекает в перепалке,

Хоть я писательских кровей —

Как персик в соковыжималке,

Как в тёрке яблоко, ей-ей!

Поклонницы кричат, в натуре:

«Он переплюнул всех, ого!

Он – Фицджеральд в литературе,

А, может быть, Виктор Гюго!»

Запомни, школьный мой учитель!

Меня строка уносит вдаль,

Я создал «Пармскую обитель»,

Ане какой-нибудь Стендаль!

В литературе мысли чётки,

Не зря, видать, творил и жил,

И к тем друзьям, что «Трое в лодке»,

Я тоже руку приложил.

В мои творенья надо верить,

Как «Ять» меня воспринимать —

Меня аршином не измерить,

Умом, как видно, не понять!

Я ревнив и брезглив,