Юрий Софиев - Синий дым

Мне нередко приходилось слышать от Веры Николаевны (жены Бунина) произносимые как бы с невольным упреком или с желанием убедить слова: «Какие замечательные стихи писал и пишет Иван Алексеевич!» Между прочим, сам Бунин, казалось, считал себя в первую очередь именно поэтом.

Российская Академия наук не раз присуждала Бунину самую почетную — «пушкинскую» — премию и награждала его золотыми медалями. В 1909 году писатель был избран почетным академиком в области изящных искусств Академии Наук.

И вот в известный момент наступает катастрофический перелом не только в литературной, но и в особенности в жизненной судьбе писателя. Это судьба в конечном счете волей-неволей или по вине самого Бунина становится невероятно сложной, трудной трагичной и противоречивой. Как и многие творческие верхи русской интеллигенции — писатели, художники, артисты, композиторы и ученые — Бунин не смог ни понять, ни принять социальную революцию в России. Даже и часть радикальной интеллигенции, ведшей революционную борьбу с самодержавием, оказалась слишком прочно связанной с социальным укладом старой России и, в конечном счете, Октябрьской революцией была отброшена в лагерь эмиграции.

Так получилось и с Буниным.

В 1919 году писатель покидает Родину и, как впоследствии выяснилось, — навсегда! После кратковременного пребывания в Турции и в славянских странах Балканского полуострова, Бунин оседает во Франции.

На тихой улочке Жак Оффенбах, в нешумном окраинном квартале Пасси, среди старинных особняков с остатками садов-парков с вековечными платанами, каштанами и вязами, по соседству с Булонским лесом, Бунин снял скромную парижскую квартирку в доме № 1, где на том же этаже, на той же лестничной площадке жила семья старинного друга Ивана Алексеевича, художника П.А. Нилуса.

С 1929 года, в том же доме, на той же лестнице, только на самом верху, на чердаке, под крышей, в крохотной комнате для прислуги — кровать, стул, стенной шкаф для белья и одежды будет жить, перебравшись в Париж из Эстонии, молодой талантливый писатель Леонид Федорович Зуров. Бунинский ученик, ставший нечто вроде личного секретаря Ивана Алексеевича, Зуров прочно связал свою жизнь с учителем и по существу стал членом его семьи.

После войны сидел я как-то у Зурова в его комнатке. Мы беседовали о том, о сем, о литературных делах, о людях, как вдруг у очень сдержанного Лени вырвалось: «Знаешь, очень тяжелый характер у старика!» А вместе с тем мы знали, что к творческим способностям Зурова Бунин относился весьма благожелательно.

Любопытны дневниковые записи Галины Кузнецовой, небесталанной поэтессы и прозаика, тоже много лет прожившей в бунинской семье, в Грассе.

Галина Кузнецова появилась на русском литературном горизонте в 1925–1926 гг. Она была очень красивой, очаровательной женщиной, разведенной женой адвоката Петрова и среди «молодых» тотчас было отмечено ее дарование. Среди «стариков» она прежде всего покорила профессора Гофмана, и злые языки утверждали — не столь дарованием, сколь женской прелестью. Однако в берлинской газете «Руль», в статье «о молодых поэтах», Гофман обмолвился: «Отмеченная Богом Галина Кузнецова», на что в газете «Дни» Керенского, где тогда вел литературный отдел Вл. Ходасевич, тотчас же появилась его реплика: «Если не Богом, то во всяком случае проф. Гофманом из “Руля”».

Но тут Галину Кузнецову заметил Ив. Бунин — veni, vidi, vici, этого момента очаровательная поэтесса прочно вошла в бунинскую орбиту. В 1967 году, в издательстве Русского книжного дела в США вышел в свет «Грасский дневник» Г. Кузнецовой, где она пишет: «… В простом, медленно разрушавшемся провансальском доме, на горе над Грассом… Бунины прожили многие годы. Мне выпало на долю прожить с ними все эти годы. Все это время я вела дневник, многие страницы которого теперь печатаю». Отрывки из этой книги появились в нашей периодической печати, но весь дневник, к сожалению, для меня недоступен, а я полагаю, что эта книга не только любопытна, но и весьма интересна и ценна, как свидетельство о повседневной жизни большого и замечательного писателя Ивана Алексеевича Бунина.

Привожу несколько записей из ее дневника, касающихся Зурова.

«23. IX. 1928 г. Некий Леонид Зуров вчера прислал Ивану Алексеевичу книжку «Кадет». Читала первая я. Способный человек. и близко все, о чем он пишет».

«26. XII. 1928 г. Приехал Зуров. Всем понравился. И все мы знали, что в том числе и самому Бунину. И так же все знали — далеко не каждому даровалось благосклонное бунинское признание».