Валентин Катаев - Избранные стихотворения

Таится мрак среди забытых пашен.

Последний снег белеет по бугру.

Край неба алым заревом окрашен —

Горит костел, мерцая на ветру.

Безлюдье. Тишь. Лишь сонные патру́ли

Разбудят ночь отрывистой пальбой,

Да вдруг в ответ две-три шальные пули

Со свистом пролетят над головой.

Зеленой, яркой звездочкой ракета

Взлетит и лунным светом обольет

Блиндаж, землянку, контуры лафета,

Колеса, щит. Потухнет – упадет.

Стою и думаю о ласковом, о милом,

Покинутом на теплых берегах.

Такая тишь, что кровь, струясь по жилам,

Звенит, поет, как музыка в ушах.

Звенит – поет… И слышится так живо:

Звенят сверчки. Ночь. Звезды. Я один.

Росою налита, благоухает нива,

Прозрачный пар встает со дна лощин.

Я счастлив оттого, что путь идет полями,

Что я любим, что в небе Млечный Путь,

Что нежно пахнут вашими духами

Моя рука, и волосы, и грудь…

Снега. Леса. Разрушенные села.

Ветряк на склоне снежного бугра.

Вот рыбья кость разбитого костела,

Вот церковка в лесу, как просфора.

Звенит, звенит нескладным полым звоном

Упрямый колокольчик. Сонный звон

Звучит в моем сознанье утомленном,

Баюкает, склоняет в сладкий сон.

Бежит назад волнистая дорога,

Летит в лицо крупой колючий снег,

И смотрит лес задумчиво и строго

На наши розвальни, на прыткий конский бег.

И кажется – лес молится. И синий

Над ним плывет, дыша, кадильный дым.

И в сумерках, теряя четкость линий,

Ветряк на горке слева – недвижим.

В воздушной глубине, среди дымков шрапнелей

Струя журчащий шум над солнечной землей,

Аэроплан над ма́кушками елей

Легко скользит волнистою чертой.

Совсем весна. Тепло. Снега намокли,

И все блестит: стволы берез в лесах,

На речке лед, колеса, пни, бинокли,

Следящие за точкой в небесах.

Все смотрят вверх. И всем внизу завиден

Волнистый путь в губительном огне.

Храни его, Господь. Снижается. Чуть виден…

Ах, если бы туда, в лазурь, и мне!

Туман весенний стелется. Над лесом

Поплыл, курясь, прозрачно-синий дым.

А небо стало пепельно-белесым,

Каким-то очень русским и родным.

Тоска и грусть. С утра на волю тянет,

И я иду куда глаза глядят —

В леса, где даль стволы дерев туманит,

На речку снежную, где проруби блестят.

Мечтаю. Думаю. Брожу среди развалин

Разбитого снарядами села.

Повторены зерка́лами проталин

Остатки хижин, выжженных дотла.

Стволы берез с оббитыми ветвями,

Меж них чернеют остовы печей.

Зола и мусор серыми буграми,

Да груды обгорелых кирпичей.

Кустарник, елочки, рябины и осины

Сплошь в воробьях. Все утро в голове

Стоит веселый щебет воробьиный.

И тонет взор в туманной синеве.

От ветра жмуришься, слегка сдвигаешь брови.

Снег тает медленно, и на земле сырой

Под сапогом алеют лужи крови,

Оттаявши под снежной пеленой.

От ветра море зелено. Как иней

Лежит прибой вдоль скучных берегов,

И облака проходят тенью синей

По серебру кипящему валов.

На берегу, на киле старой шлюпки

Сидит рыбак и молча смотрит вдаль.

Вдали дубки качает, как скорлупки,

Завернутые в мутную вуаль.

Прибой гремит и с ревом роет гравий,

Бросает в сердце острую тоску,

И катится подобно белой лаве

По мокрому, лиловому песку.

Иду наверх. Еще шумит и плачет

В ушах прибой. В глазах разбег волны,

А уж вокруг дорога вверх и дачи,

Забытые до будущей весны.

Обычные дома похожи на дворцы.

В луне блестит гранитом мостовая,

А звук копыт, в молчанье замирая,