Алекс Надир - Значение имени

Закат дотлел, спустилась ночь, сгустилась тьма;

Опять один, дым сигарет, зима-зима…

Слова мертвы, горит торшер, и горек чай,

Моя любовь, мои мечты, моя печаль…

Спите, мадам, ваши сны будут венчаны сказкою,

Не по годам – упоительной, светлою, ласковой…

Затих проспект, тускла луна, и бликов дрожь,

А за окном, вот чудеса, январский дождь!

И в тишине, и в четырех моих стенах:

«Такой же дождь, такая ж ночь, там, в Озерках…»

Спите, мадам, ваши сны будут венчаны сказкою,

Не по годам – упоительной, светлою, ласковой…

И вновь курить, и мыслей нет, еще виток —

Тоски моей, любви моей; зажгись, восток!

Когда с домов, ворча, спадет ночная тень,

Душа вздохнет, затем взгрустнет; и новый день…

Спите, мадам, ваши сны будут венчаны сказкою,

Не по годам – упоительной, светлою, ласковой…

К границе облаков, по кромке неба,

За километры обходя шальные звезды,

Где снова, грани смывши, быль и небыль

Бросают на лицо смешные блестки.

И тут же, повинуясь странной власти,

Ты слушаешь украдкой и подолгу,

Как вдалеке, в последней вспышке страсти,

Волчица с грустью подвывает волку.

Им вторит лес – своим тягучим скрипом,

Ворчаньем и брюзжаньем старых сосен.

Дни прошлые летят, как птицы, мимо

И жалят – как встревоженные осы.

И хочется вдруг знать, что жизнь – иная,

Мой путь – домой, и он уже не снится.

И так же, с неба взора не спуская,

Меня ждет моя верная волчица.

Знаешь, что происходит, когда нет тебя?

Стихи не пишутся.

Нет, не так, конечно, чтобы совсем:

Ни о чем из-за отсутствия тем.

Но только (правда!) они какие-то глупые:

Точно котята слепые, всё чего-то нащупывают,

Но главного никогда не касаются, Мельтешат, суетятся, толкаются.

Больше, чем надо, всё стремятся сказать.

Объяснить, убедить, доказать.

Смешные…

Душу только опять всполошили!

Разве возможно такое – больше, чем надо?

Когда на пути есть преграда,

Любые слова – как горчица после ужина.

Вот и остаются они: никому абсолютно

не нужными.

Ну… может, лишь мне, их автору, немного:

Со стихами, говорят, веселее любая дорога.

Веселее… Возможно. Ведать не ведаю.

Мне бы со своими разобраться бедами.

Трудно вот так: с плеч долой и забыть.

Душа-то продолжает любить…

Прикоснуться к твоим бы губам.

Темно-бурым – как мед,

И растаять как лед.

Как слеза покатиться

В пропасть новой любви,

И как птица —

Ввысь стрелою взлететь!

Умереть!

Без остатка в тебе раствориться.

Без боязни опять ошибиться

Прикоснуться к твоим бы губам…

Тут накурено и неприкаянно,

Тут минута, как вечность, долга;

И на небе опять издеваются

Месяца золотые рога.

Подари мне рецепт забвения,

Чтобы сразу, сразу и всё!

Чтобы с каждым ушедшим мгновением

Глохло в памяти имя твоё.

Мне пока одиноко и совестно,

Что не смог тем единственным стать

И финал нашей маленькой повести

На счастливый манер написать.

Мне пока не хватает решимости,

Не умею мириться с судьбой,

Доходя до самой одержимости,

По ночам всё болтаю с тобой.

Только время с заданием справится,

Пусть бежит, чувства мелко дробя,

И когда по местам все расставится,

Не узнаю… в толпе… я тебя…

Вам хочется играть – играйте!

Но только заучите роль.

И главное, прошу, не забывайте,

Что я скорее шут, а не король.

А значит, потерпеть еще придется

Насмешки ваши, колкие слова.

Как в песне той, ну помните, поется:

«Я верю, что любовь всегда права»…

Ты прости – я ведь тоже умру.

Как Есенин, Вийон… да все люди!

По рулетке пройдя новый круг,

На «зеро» ляжет шар мой беспутный.

Ты прости за вранье, что в стихах,

За рассказы про тихую вечность…

Заигрался! Зарылся в мечтах!

Превознесшийся сын человечий.

Веришь, правда: совсем не хотел.

Видел – мельницы, знал – ветряные!