Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

Дровосек. Горе-злосчастье? Где же ты? Слышу, а не вижу. Хоть на глаза покажись!

Горе. Тут я, в дупле сижу, тебя сторожу. Жду, пока дерево на тебя свалится.

Дровосек (отскакивает от дерева) . Так вот оно, мое горе-злосчастье! Да какое же оно маленькое, щупленькое, серенькое!

Горе. Верно, дедушка. Это радость красна, а горе серо. Что правда, то правда.

Дровосек. Скажи ты мне, бабушка, как же это я до сих пор тебя не примечал? Смолоду на горбу носил, а в глаза не видывал.

Горе. А я, родимый, весь век с тобой прожила. И с отцом твоим, Кузьмой Андронычем, знакомство водила, и с матушкой твоей, Ефросиньей Евстигневной, душа в душу мы жили. И тесто с ней месили, и воду носили. Да и дедушку твоего покойного… Как, бишь, его звали-то?..

Дровосек. Андрон Потапыч…

Горе. И Андрона Потапыча хорошо помню. Это я его телегой и придавила, царство ему небесное! Люблю я все ваше семейство — много вы обо мне говорите, частенько меня поминаете. Вот я и не расстаюсь с вами.

Дровосек. Ну что ж, спасибо за привет, за ласку!.. Да только скажи ты мне, голубушка, как бы это тебя… вас то есть, того… с плеч долой? Избыть, проще говоря… Хоть последние бы денечки без тебя прожить. А то веку у нас мало, а горя много!..

Горе. Вижу-вижу, крепко тебе хочется от меня избавиться. Да, по правде сказать, и мне самой-то до смерти надоело твои охи-вздохи слушать! Хочу по свету погулять, с купцами да с господами знакомство свести. А может, еще и повыше куда заберусь! Я хоть и лыком подпоясана, а в любые хоромы дорогу найду. Ну, будь по-твоему, научу тебя, как меня с рук сбыть.

Дровосек. Научи, Горюшко, научи! Век тебя не забуду.

Горе. Хорошо, дедушка, слушай. Горе-злосчастье ни сжечь, ни утопить, ни зарубить, ни удавить, ни продать, ни подарить нельзя.

Дровосек (вздыхая) . Вот то-то и оно!.. Нельзя!..

Горе. Зато можно в придачу дать.

Дровосек. Как, говоришь? Как?

Горе. В придачу. Вот будешь что продавать — скажи: «Бери мое добро да горе-злосчастье в придачу». Я к новому хозяину и перейду.

Дровосек. «Бери мое добро да горе-злосчастье в придачу»… Ишь ты! И дело-то какое простое, а самому не додуматься. Шутка ли — горе с рук сбыть! Эх, лапотки бы прочь да сапоги справить козловые, топорик под лавку, самому на лавку, работничка в дом взять, а то и двух. Житье! (Озираясь). Одна беда, никого здесь, кроме волков да медведей, не встретишь, а то бы я тебя живо сбыл…

Верно, охотничек поблизости бродит, постреливает… Так и есть. Здорòво, здорòво, брат! Чай, много нынче белок настрелял?

Охотник. Типун тебе на язык, дед. Я только на промысел иду, а ты мне этакие слова говоришь!

Дровосек. Ну, ни пуха тебе, ни пера!

Охотник(прислушивается к шороху в кустах, прицеливается, потом досадливо машет рукой). Ушла! Тьфу ты, пес тебя заешь!..

Дровосек. А не купишь ли ты у меня, милый человек, топор? Совсем хороший топорик — только вот топорище новое к нему приделать…

Охотник. Да на что мне топор?

Дровосек. Как на что? Это топор-то? Да без топора мужик — что без рук. Не берешь?

Охотник. Да отвяжись ты!

Дровосек. Ну так возьми у меня хоть жбан с кваском холодненьким, сделай милость, — племянница только что из погреба принесла. С легкой руки и почин дорог. Давай копеечку и пей до дна на здоровье! Бери мое добро…

Охотник. Тес… спугнешь… Замри, старый пень! (Убегает.)

Дровосек. Экий полоумный! Вот был, а вот и нет. Ох, горе-злосчастье!..

Горе. Ну чего тебе от меня надо?

Дровосек. Сбыть тебя надо! Вот что. Да, видно, не так-то это легко. Погоди-ка, погоди, вон еще кто-то идет, в дуду дудит. Кажись, пастух.

Горе. Может, и пастух.

Пастух. Не видал ли ты, дедушка, корову?

Дровосек. Какую корову?

Пастух. Бурую.

Дровосек. Нет, бурой не видал. А ты не купишь ли у меня топорик?

Пастух. Какой топорик?

Дровосек. Вот этот.

Пастух. Нет, этого мне не надо.

Дровосек. Ну, так жбан с кваском холодным купи!

Пастух. Что это ты, дедушка, в дремучем лесу торговать вздумал? Шел бы на базар!