Юлия Друнина - Стихотворения (1970–1980)

Стихи умирают, как люди, —
Кто знает, когда череда?
Когда тебя Время осудит
Навеки уйти в Никуда?

Стихи умирают, и точка —
Ты был, и тебя уже нет…
Но если осталась
Хоть строчка,
Тогда ты бессмертен, поэт!

И кем бы ни были на свете,
И что бы ни свершили мы,
Все кончится строкой в газете
И рамкой траурной каймы.

Но не лишает нас покоя
Сознанье, что недолог путь…
О легкомыслие людское,
Навек благословенным будь!

Где вы,
Острые споры, стычки,
Незабвенные вечера,
Что бурлили в Политехничке
Все мне кажется —
Лишь вчера?..

Кончив вузы,
Солидней ставши
И, конечно,
Мудрей вдвойне,
Неподкупные судьи наши
Поразъехались по стране.

Занялись настоящим делом,
Стал размерен
Их жизни пульс.
Десятиклассница
В платье белом
Над стихами
Вздыхает пусть!

Ах, выходят стихи
Из моды!
Нынче проза —
Желанней гость…
Вам, ребята,
В другие годы
Быть студентами
Довелось.

Вы совсем ли
Забыли стычки,
Те бойцовские вечера,
Что бурлили в Политехничке
Все мне кажется —
Лишь вчера?..

Разбрелся в города народ,
В селе ни огонька, ни звука.
Лишь бабка сгорбленная ждет
Рванувшего в столицу внука.
И говорит с собой сама,
Скобля подмерзшую картошку:
— Однако на носу зима,
Поторопился ты бы, Прошка!..

Он не придет, он не придет,
С цивилизацией он сжился —
Твой, с бычьей шеей, обормот,
Весь в лохмах, батниках и джинсах.

Ах, понимает все сама,
Но, черные скобля картошки,
Бормочет:
— На носу зима,
Поторопился ты бы трошки…

Жизнь под откос
Уходит неуклонно,
И смерть
Своей рукою ледяной
Опять вычеркивает телефоны
Товарищей из книжки записной.

Мне никуда
От этого не деться,
И утешенье ль, право,
Что она,
Что смерть
Не может вычеркнуть
Из сердца
Ушедших дорогие имена?..

Промчусь по жизни не кометой,
Погасну искрой от костра —
Одной из многих, невоспетой,
Таких же искорок сестра.

Ну что ж, у искр и у комет
Один конец, другого нет…

Я сегодня
(Зачем и сама не пойму)
Улыбнулась рассеянно
Злому врагу.
А товарищу
Мелочь не в силах простить.
Обрывается здесь
Всякой логики нить.
Да, бесспорно,
Есть в логике нашей изъян:
Что прощаем врагам,
Не прощаем друзьям.

В неразберихе маршей и атак
Была своя закономерность все же:
Вот это — друг,
А это — смертный враг,
И враг в бою
Быть должен уничтожен.
А в четкости спокойных мирных дней,
Ей-богу же, все во сто раз сложней:
У подлости бесшумные шаги,
Друзьями маскируются враги…

Не радуюсь я сорванным цветам,
Из лучших чувств подаренных друзьями —
Всегда невесело бывает видеть
Мне то, что люди губят мимоходом,
Как дети, радостно красивое хватая,
Как дети, радостно красивое губя.
Цветы покорно умирают в вазах,
И никогда в потомстве не воскреснут.
Не радуюсь подаренным букетам,
Мне жалко землю, жалко и людей.

Зверье, оно хотя б имеет ноги,
Чтоб унести их от царя Природы —
Охотничьих винтовок, мотоциклов,
Автомашин и даже вертолетов.
Один лишь шанс из тысячи, но все же…
А что цветы? Лишь головой качают,
Когда своих убийц веселых видят.
О, я, поверьте, не сентиментальна
(Война не слишком размягчает души!),
Но жаль мне землю, жалко и людей.

Все чаще, чаще табуны туристов,
Что с громким ржаньем мчатся на природу,
Домой, увы, приходят без трофеев:
Уже экзотикой ромашка стала
В исхлестанных тропинками лесах…
Мне жалко землю, жалко и людей.

Но встретила я нынче две фиалки —
Застенчивую парочку влюбленных,
Покуда ускользнувшую от казни,
Но тоже обреченную, конечно:
Вот-вот их схватят радостные руки.
И сердце мне сдавила ностальгия
По времени недавнему, когда
В лесу фиалки легче было встретить,
Чем кладбище консервных ржавых банок,
Или пустых бутылок пирамиду,
Иль мертвые лохмотья целлофана,
Иль прочий хлам эпохи НТР…