Игорь Голубенцев - Благоприятные приметы для охоты на какомицли

не ел орлов, Боялся высоты

его сделали вождём за то, что он
смеялся последним

в детстве хотел стать пиявкой,
но вырос комаром

медведь молчал и смотрел на меня
оскаленными глазами

солнце садилось по большой нужде

я встречал тех, кто не повторял ошибок.
Это были комары

у него был зуб на меня.
У меня на него были топор и копьё

раньше носили кокосовое молоко
в скорлупе страусиных яиц.
Поэтому теперь женщины умеют
правильно рожать

из его бивней делали топоры,
копыта ели, а крыльями дразнили птиц

они поели грибов и придумали бога

задушил медведя, разорвал на части,
и только тогда смог обмочиться

без головы
он выглядел даже мужественнее

копьё, летевшее в глаз, казалось
не столько длинным, сколько круглым

кабан всё не появлялся, и охотники
в кустах затянули его любимую песню

лил семя в её следы

вдыхал пыль, выдыхал песни

это была девушка
с красивыми позвонками

охотники попали туда,
куда должны были попасть

он любил своих жён — часто ласково
похлопывал их камнями из очага
или чесал за ухом древком копья

и пока он держал меня хоботом и тащил
через кусты, я пел свою любимую песню

охотники кинули свои бумеранги
и улеглись спать. Когда проснулись,
еда уже валялась вокруг

небо любит воинов и отшельников;
я люблю девушек с широкими ноздрями

и видел много тех, кто видел много

он посмотрел на небо, набухшее
черными тучами; на ноги, покрытые
большими комарами и пиявками.
Шёл дождь, падали метеориты.
Он счастливо улыбнулся.
Все это были благоприятные приметы
для охоты на какомицли

боги вернулись, но гораздо крупнее
и злее, чем мы ожидали

а зверей делал разных:
на мясо и на шкуры

мужчины пахли мясом, а женщины
мужчинами

боги тоже пытались варить пиво,
но всякий раз получались люди

ночные бабочки слетались
на блеск её вульвы

уже третий день беру мясо из рук

стал могучим воином со страшным
лицом и твердыми кишками

совершал незаметные подвиги
в высокой траве

на этот раз смерть пришла за мной
похожая на четырёх удальцов
с топорами

мужчины видели дальше —
мочились стоя

колдун с нехорошим глазом
и чёрным семенем

а чтобы они умирали радостно
вынимая копьё, улыбался,
шептал ласковое

все его крылья росли из плохого места

остановил кровь,
но через год передумал

пил пиво крепкое, как копыто

не следил за словами и стрелами.
Людям в душу, богу в темя

знал четыре способа
красиво сложить покойника

её песни цепляли мёртвых за живое

вспоминая пещерных львов,
смеялся над обычными

и птицы отпоют меня
женскими голосами

уронил слезу в чью-то рану

шрамы на лице рассказывали
о его прошлом, а глаза и копьё —
о моём будущем

стрела засела между душой и печенью

вошел слева и считался ненастоящим

шутил так, что боги ещё не отсмеялись

кровь уютно свернулась у него на груди

целил в сердце, но попал в молоко

пристрастился к крови, зализывая раны

воды отошли и настала пора суши

на этот раз не сразу понял, куда родился

славил небо утробными звуками

был рождён для больших дел
в коротких снах

тело было тесным в паху и за ушами

приснился себе спящим
и понял, насколько устал