Александр Чавчавадзе - Грузинские романтики

Миг блаженный настал, и она отворилась, темница.
Я шагнул за порог. Я от света едва не ослеп.
Боже мой! Те же горы и та же прохлада струится!
Так же солнце блестит, так же зреет за городом хлеб!
Я помчался на родину. Я умирал от волненья.
Я стремился домой. Я надеялся счастье вернуть.
Но да будет он проклят — бессмысленный день возвращенья!
Если б только я знал, чем окончится горестный путь!

Как я выжил тогда! Почему меня скорбь не убила?
Тот, к кому я стремился, тоскуя о ком, изнемог,
Уж не встретил меня… Предо мною зияла могила.
Я смотрел на могилу. И слез я исторгнуть не мог.
И состарилось сердце. И в горе своем одиноком
Я познал, сколь обманчива счастья неверная тень.
И смотрю я на жизнь недоверчивым опытным оком,
И крещусь я впотьмах, провожая безрадостный день.

Утешенье мое, упованье мое и отрада,
Утоление сердца во мраке томительных лет,
О сестра дорогая, одна ты мне в жизни награда.
Ты одна охраняешь меня от печалей и бед.
Только ты мое сердце своей согреваешь любовью,
О свиданье с тобой день и ночь небеса я молю,
Чтобы в час моей смерти, склонясь к моему изголовью,
Горсть родимой земли ты на грудь уронила мою.

Азарпеши и чаши, рога и ковши
Поднимайте, друзья, веселясь от души!
Пусть цветами украшена будет еда,
Пусть на тари сыграет нам Алаверда,
Пусть поет соловей нам во мраке ночном,
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Предводитель у нас с виду сущий араб,
Он родился на свет для пирушек и баб.
Пусть он шапку заломит, воссев тамадой,
Ведь недаром прошел его школу любой!
В сорок лет полетит он от нас кувырком!
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Ах, недолги, друзья, нашей юности дни —
Расцветут, отцветут и исчезнут они.
Горе тем, кто о счастье своем позабыл,
Кто с рожденья утратил божественный пыл.
Чтобы юность гуляла и пела кругом,
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Словно сад без цветов, словно дом без гостей,
Не люблю я пиров без любви и страстей!
Так налей же мне кубок, светило мое!
Дай коснуться мне губок, блаженство мое!
Мы из этого кубка бессмертие пьем!
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Если родинка милой — любови престол,
За здоровие родинки выпьет весь стол!
Кто не хочет любить, что он ищет, чудак?
Веселитесь, друзья, — и рассеется мрак!
Опрокиньте веселые чаши вверх дном!
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Ах, кому в этой жизни бывало светло?
Чье светило за тучи навек не ушло?
Чья судьба благосклонна к любимцу вовек?
Верить в завтрашний день не стремись, человек!
Не заботься о нем! Не грусти о былом!
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Оглянитесь вокруг — много ль, юноши, нас?
Где же те, что навеки сокрылись из глаз?
Эти — бродят далече, те — спят под землей…
Что ж вы брызнули, слезы, горячей струей,
Что ж вы горечь разлуки смешали с вином?..
Ди́мплипи́то пусть гремит за столом!

Мой милый друг, под бременем невзгод
Влачил я дни печально и уныло,
Но ты мне улыбнулася, и вот —
Всю жизнь мою улыбкой озарила.

Возможно ль после этого терпеть
Мученья преждевременной разлуки,
На милый край лишь издали глядеть
И звать тебя, в слезах ломая руки?

Когда ж наступит долгожданный миг,
Блаженный миг волшебного свиданья?
Когда ж небес преображенный лик
Откроется, исполненный сиянья?

Окаменев в далекой стороне,
Где жизнь была столь тягостна вначале,
Опять сегодня мечется во мне
Живое сердце, полное печали.

И странно мне, что здесь, в краю чужом,
Где всё так мрачно, пусто и уныло,
Живое сердце — этот малый ком —
Столь дивную любовь в себя вместило!

Мой милый друг, страданье — высший долг,
Любовь не утомляется страданьем.
Не будь его — давно бы я умолк,
Приверженный к иным очарованьям.

Страдание — кормилица любви,
Оно вздувает светлый жар приязни,
Его, как жертву, ты благослови
И вверь ему свой жребий без боязни.

Когда вокруг — покой и тишина
И свет звезды прозрачнее алмаза,
Когда ты вновь стоишь, поражена
Величественным зрелищем Кавказа;